Никола Кайтез - Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

В атмосфере рыночной конкуренции, технократической парадигмы, строгой дисциплины и боязни неуспеха, из фокуса образовательных ценностей исчезают солидарность, сотрудничество, ощущение доверия, энергия, любознательность, творческая сила. От учеников и студентов требуется пассивность, чтобы принятие господствующей системы прошло быстро и гладко.

Эксплуатация трактуется как естественная и неизбежная судьба любого коллектива. Реальность представляется складом раздробленной и предсказуемой информации, запоминаемой механическим путем аккумуляции нарративного содержания, чтобы затем по необходимости репродуцироваться. Человеческие творческие потенциалы исключены из образовательного процесса, в котором нет ни творчества, ни возможности преображения, ни подлинного знания, ни вдохновения.

Отчужденные от знания, ученики и студенты, подобно гегелевским рабам, отчужденным от свободы, принимают и оправдывают действия вышестоящих структур. Но, в отличие от гегелевских рабов, они никогда не доберутся до истины. Наставник знает, мыслит, говорит, выбирает и дисциплинирует, ученик/студент не знает, не мыслит, слушает, не выбирает и подчиняется. Наставник действует, а ученик/студент пребывает в иллюзии, что он тоже действует, благодаря стараниям того, кто не отделяет власть знания от своей профессиональной власти. На более глубоком уровне, и у наставника лишь иллюзия действия, поскольку в конечном итоге действует только капитал посредством истэблишмента и идеологии. Чем больше пустой и статичной эрудиции – тем меньше критического мышления. Чем больше пассивности – тем больше фрагментарной информации и меньше творческих способностей. Менеджерский инструментализм стремится обеспечить техническую экспертизу для реализации консервативной политики (мнимой нейтральностью, одобрением так называемых традиционных ценностей покорности и дисциплины, а также рыночных принципов).

Осмысленное как общее благо, высшее образование теряет ценность и сводится к частному благополучию. Школы становятся мертвыми зонами (как их называет Паулу Фрейре), где нет и следа самостоятельного исследования, изобретательности и привлекательности. Вместо того, чтобы стать подготовкой к активному и автономному управлению собственной жизнью и обществом, школа готовит к пассивной роли подчиненного, подверженного эксплуатации и манипуляциям работника, призванного охранять систему существующей общественной репродукции и заданных принципов, необходимых для укрепления господствующих социальных структур.

Образование функционирует, как вслед за Мишелем Фуко и Михаилом Бахтиным замечает Питер Макларен, в скрытом учебном плане, ограниченном рамками семиотики власти . Поэтому самое время радикально критически пересмотреть символические и экспрессивные формы культурных практик общественной жизни, а также текст, институции, общественные отношения и идеологию (как сегменты языка власти).

Образовательная система лишает стимула сложные и многослойные установки, а ученики и студенты, как правило, являясь конформистами, оправдывают ожидания властей, стараясь с помощью внешнего этикета подыгрывать установлениям, компетенциям и знаниям привилегированных слоев общества. Подавляющий истэблишмент образовательных заведений требует только усвоения простейшего культурного капитала (регулярного прихода вовремя, вежливости, тишины на занятии, соблюдения дисциплины, послушания, почитания авторитетов и т. д.).

Ритуал противостояния официальной образовательной идеологии обычно не многим лучше: дело обычно ограничивается бессознательным, инстинктивным преклонением перед тем или иным образцом уличной субкультуры. Но образовательный процесс не должен сводиться к догмам рыночной и практичной рациональности, экономического роста, прикладных знаний и навыков. Образование должно не защищать истэблишмент и корпорации, а как диалектическая, эмансипационно-творческая действующая сила, понимающая мир в целом как сеть взаимозависимостей, выполнять функцию общественных перемен.

Функцию снижения уровня глобального базового образования сегодня выполняют новые массмедиа, виртуальные группы, социальные сети и прочие достижения информационных технологий. Путем унификации кодов и нарративов они устанавливают механизмы империалистической конфигурации власти и знаний. В них и с их помощью хитрость капиталистического разума обретает невероятные возможности трансформации. В связи с этим Ойген Финк в современном образовании видит процесс инструментальной техники формирования людей по предложенной модели, созданной варварами-экспертами. Образование становится чрезмерно специализированным, лишаясь творческого напора. Финк критикует эту стратегию, исходя из утверждения, что сущность образования не сколько в знании , сколько в духовном образе жизни, в стремлении к всеобъемлющему и интерсубъективному смыслу жизни .

В современной педагогической теории существуют альтернативные концепции, обладающие потенциалом для участия в критическо-эмансипационном подходе к феномену образования. В сущности, речь идет об ответе на авторитарность и социальную разобщенность, об обнаружении идеологических манипуляций образовательных институций.

Из радикальных направлений в педагогике возникает театр угнетенных – система игр и техник, где каждый человек имеет право выражать свои желания и потребности, бороться против статуса пассивного слушателя и выражать свою точку зрения на общественные действия, говорит Августу Боал.

Согласно Ролану Барту, наставники должны использовать стратегию неприсвоения – прицельный демонтаж обусловленного их положением авторитета, чтобы дать ученикам и студентам возможность побороться за собственный авторитет. Работа наставника должна оспаривать существующие отношения власти. Легко сказать, но почти невозможно осуществить. Во-первых, потому что наставники не обладают ни интеллектуальной, ни эмоциональной силой для этого; во-вторых, потому что они проплачены как раз теми, кто поддерживает такие отношения власти.

Задача образования должна заключаться в развитии чувства ответственности за общий интерес. Хотя общественное образование и разъедено воздействием энтропии, оно все еще является опорой общего блага и широчайшего круга духовных ценностей, витальным ресурсом здорового общества и последней защитой от потребительского, соревновательного, эгоистического индивидуализма, себялюбия и алчности [68].

Любое гуманистическое воспитание в той или иной мере стремится к решению реальных проблем общественной жизни, а не просто к формальному пространству образовательных институций. Открытость, гибкость и творческий подход обладают преимуществом перед традиционным подходом. Истинной целью образования должна являться самореализация личности в свободных, гуманных условиях.