Никола Кайтез - Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

Энтропия является мерой недостаточности информации. Но, гипотетически, существуют настолько мощные знания, что они в состоянии повернуть вспять стрелу времени природных процессов. Лучше иллюстрацией отношений между энтропией и информацией является мысленный эксперимент, известный под названием Демон Максвелла [71].

Большинство физиков опровергают мысленный эксперимент Максвелла. Остроумен ответ Клаузиуса, что второй закон термодинамики распространяется не на демонов, а на спонтанные тепловые процессы. По мнению Мариана Смолуховского, случайное движение молекул мешает демону управлять открытием и закрытием отверстия, если он также состоит из постоянного хаотического движения молекул. Открытия и закрытия отверстия могут быть только случайными, т. е. происходить не по воле демона. Аргумент, который защищает второй закон термодинамики, состоит в том, что энтропия относится не к молекулярному уровню существования, а действует в макроскопическом мире. Лео Силард попытался опровергнуть мысленный эксперимент Максвелла, доказывая, что демон должен располагать дополнительной энергией. Согласно Бриллюэну, акт восприятия в большей степени способствует повышению энтропии, чем ее уменьшению.

Критики эксперимента Максвелла, в целом, утверждают следующее: посредством сепарации демоном молекул, осуществляемой на основе информации, энтропия уменьшается; но, чтобы различить молекулы, демон должен потратить энергию, повышая тем самым энтропию. Итак, уменьшение энтропии стоит столько, сколько заплачено за информацию (информация обеспечивает организацию, а организация уменьшает энтропию), и получение информации производит энтропию.

Никто из этих великих ученых не принял в расчет, что нечто разумное могло существовать до какого бы то ни было нивелирования температурных различий, даже до возникновения универсума. Принимая такую возможность, мы соглашаемся, что работа, совершаемая демоном, может создавать меньше энтропии, чем ее уничтожает (т. к. он привносит энергию с некого онтологически другого уровня), т. е. демон в состоянии уменьшить энтропию в большей мере, чем повысить ее в процессе наблюдения. Впрочем, непосредственной целью эксперимента является не решить проблему энтропии, а показать, как бы с ней справилось абсолютное знание [72].

Необратимость космических процессов гораздо интенсивнее, чем мы могли себе раньше представить. Исходя из парадигмы квантовой механики, данные никогда не могут быть совершенно уничтожены. Даже если письмо сжечь, оригинальное сообщение, записанное в атомах письма, будет сохранено в пепле. Существует вероятность, что даже черная дыра, как последняя стадия некой массивной звезды, превращается в микроскопический остаток, содержащий все данные об этой звезде. Некоторые знания о природе черных дыр также говорят в пользу того, что энтропия имеет статистический характер [73].

Не существует знания без философского контекста. Человек – это теоретическое существо, отмеченное печатью смысла. Любой уровень существования подразумевает установление связи между высшим и низшим, основным и второстепенным, а это требует действия, осмысления. Науки существуют не сами для себя, а как относительно самостоятельные структурные объединения, содержательно и формально связанные с другими науками и совокупностью достигнутого знания.

Опытная база служит только основой для объяснений и предположений, осуществляемых в рамках теоретического знания. Поэтому особенно важно рассмотреть концептуальное устройство науки. Наука состоит из связанных между собой понятий, на которых строятся принципы и законы. Понятие – это всегда понимание множества посредством понимания отдельных элементов . Являясь смысловыми субстратами, понятия пронизывают всю сферу знания. Если раньше наука имела непосредственный контакт с материей, сегодня она все больше занята трансформацией знаков. Сегодня ученый прежде всего занимается неким языком. Наука превращается в систему записи, систему знаков [74]. Настоящий естествоиспытатель не удовлетворяется тем, что ему предоставляет природа, а строит, конструирует новые субстанции, новые свойства. В этом ему помогает язык, объединяющий теоретические устремления и имеющий ключевое значение для научных исследований. В самом деле, научный язык не является однозначным и простым концептом. У него есть некоторые характеристики дискретности, относительной самостоятельности. Поэтому его конструкции, даже такие, как начала термодинамики, имеют связь с метафизическим концептом, из которого проистекают.

Интересен вопрос визуализации и репрезентации научной информации. Иконографические средства в научной практике – это графики, схемы, диаграммы, гистограммы и т. д. С одной стороны, они энтропийные, поскольку редуцируют богатство действительности, упрощая онтологическое изобилие и ограничивая его четкими концептами. С другой – негэнтропийные, т. к. углубляют, расширяют, осмысляют, выполняя визуально-иллюстративную функцию и отражая некие состояния, свойства, качества. Символические средства представляют объект на основе интерпретации исследователя, их связь с объектом условна и является результатом соглашения, постигаемого в рамках научного сообщества. Мы видим не только чувственными органами, но и разумом. В некотором смысле, можно сказать, что без разума мы и не видим, а, возможно, видим исключительно с помощью разума.

Теоретические модели презентуют эмпирические системы, но не в структурном, а в динамическом смысле. Наше познание всегда находится в той или иной степени на уровне модели, а не предметной реальности. В некотором смысле, мы рассуждаем не о мире, а о модусах, в которых проявляется мир или, скорее, об интерпретациях этих модусов. С позиции конструктивизма, концепты не описывают реальность, а представляют нормы исследования. В некоторых развитых научных теориях даже не существует понятия материи. Говорится о фотонах, частицах, атомах, молекулах, субстанциях и полях, но не о материи. Научная реальность образует совокупность научных референций, являющихся не только феноменами и фактами, но их эпистемологической и общественной обработкой. Это онтология науки. Вопрос в том, являются ли референты чисто природными объектами, независимыми от людей [75].

Философские результаты покажут, что содержание информации исторически и культурно относительно, ненадежно и связано с общественной деятельностью (т. е. является результатом общественных процессов). Значения создаются и циркулируют публично, они полны интерпретационных моделей, метафор, представлений, картин, объяснений [76].