Грэм Харман - Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»

Но мне никогда не нравилось тратить свое время на таких философов; и я никогда не был таким же, как и они, самонадеянно уверенным в том, какие взгляды на нашу Вселенную являются «рациональными».

Но давайте предположим, что мы согласились со скептицизмом Брайаны Брауни и присоединились к ней в ее неверии во всевозможных богов, души, призраков, духов, бессознательные архетипы и прочие, вероятно суще-ствующие, нематериальные сущности. Даже если бы нам пришлось дойти по этому пути вместе с Брауни до конца и даже если предположить, что теория струн подтверждена самыми убедительными доказательст-вами, я все равно не соглашусь с ней в том, что эта достойная теория может считаться «теорией всего». Просто потому, что мы можем думать о множестве нематериальных, но почти наверняка реальных вещей. В 2016 году я опубликовал книгу под названием «Имматериализм», чья вторая часть была посвящена истории Голландской Ост- Индской компании (или VOC, если использовать общепринятую голландскую аббревиатуру). Хотя и можно предположить, что данная компания была ре-альным физическим объектом, такую точку зрения бу-дет трудно защитить от вопросов, не прибегая к ряду уступок, наносящих ущерб материалистической точке зрения. Для начала заметим, что материальные объекты всегда существуют где-то, но в случае с VOC совершенно не ясно, где именно могло бы находиться это место ее существования. Это определенно не штаб-квартира в Амстердаме, так как большинство операций ком-пании происходило в Юго-Восточной Азии; ею руко-водил независимый и проживающий за границей генерал-губернатор, уполномоченный принимать решения без консультаций с акционерами в Нидерландах. Невозможно обнаружить фактическое местоположение VOC и в ее азиатской столице, Джаякарте, или Батавии (сегодняшняя Джакарта в Индонезии). В любой момент времени там можно было найти лишь небольшую группу кораблей и сотрудников компании, и, по идее, правила VOC действовали одинаково в каждой точке ее территории. Должно быть по меньшей мере понятно, что Голландская Ост-Индская компания не была материальной ве-щью, существовавшей в определенном или полуопределенном месте, подобно кварку, электрону или тонкой вибрирующей струне. Кроме того, VOC функционирова-ла с 1602 по 1795 год, и ни один человек (и, возможно, ни одно судно) не просуществовали в течение всего этого периода, ос-таваясь ее неотъемлемыми элементами. По этой при-чине мы могли бы сказать, что VOC была не куском материи, сколь угодно сложного вида, но скорее формой, про-существовавшей так или иначе сто девяносто три года, несмотря на ее постоянно менявшиеся материальные составляющие. Есть старый философский парадокс, из-вестный под названием «Корабль Тесея», он ставит ту же проблему: остается ли корабль тем же самым даже тогда, когда мы, постепенно либо внезапно, заменим каждую из его досок новой — особенно если мы тут же рядом соберем из старых досок судно — конкурент этого но-вого корабля. Достаточно будет подчеркнуть, не уг-лубляясь далее в этот парадокс и его примечательную историю, то, что я считаю главным уроком, вынесенным из изу-чения случая VOC: несводимость больших объектов к общей сумме их материальных составляющих. Гол-ландская Ост-Индская компания была не просто набором атомов и струн в разных местах пространства-времени, но во многом смогла пережить движение и исчезновение этих мельчайших элементов, используя при этом другие.

Второе Ложное Предположение: всё сущест-вующее должно быть примитивным и простым. Прочитав предыдущие параграфы, Брауни ответит, что мы ничего не поняли. Хотя это, наверное, и правда, что VOC или корабль Тесея могут продол-жать свое существование, несмотря на полное об-новление их составляющих, они, безусловно, не смогут существовать без каких-либо материальных частей вообще. Если бы в течение многих лет VOC только теряла атомы, никогда ничего не приоб-ретая взамен, она в конце концов пришла бы в ту точку, где все ее разнообразные корабли, грузы и служащие обращаются в пыль и компания прекращает свое существование. Брауни скажет, что она никогда не имела в виду, что не может быть объектов более высокого порядка, которые, по видимости, продолжают существовать, несмотря на массо-вую сменяемость их материальных компонентов. Однако подобные объекты всегда должны быть сделаны из некоторойфизической материи, даже если относи-тельно неважно, какой из атомов водорода окажется в мозгу у генерал-губернатора компании. Помимо этого, Брауни будет продолжать утверждать, что мы можем лишь в общих чертах говорить о «той же самой» Голландской Ост-Индской компании, что просуществовала на протяжении почти двух столетий. За этот период в компании про-изошло столько изменений, что будет довольно неос-мотрительно думать, будто она осталась прежней, даже если подобная неосмотрительность допустима для историков или обычных носителей английского языка, которым недос-тает более строгой точности, присущей ученым, зани-мающимся естественными науками. Вероятно, мы смо-жем расплывчато сослаться на «те же самые» флаги, правила и лозунги, существовавшие в течение всего времени жизни ком-пании, наивно притворяясь, что такие порты, как Бата-вия, Бантен и Малакка, были «теми же самыми» и в 1750, и в 1650 году.

Но в конечном счете — будет продолжать Брауни —единственное, что остается неизменным, — это те мельчайшие, долговечные, конечные вещи, у кото-рых больше нет какой-либо внутренней структуры: таковы, например, струны из одноименной теории.

Здесь, однако, Брауни впадает в заблуждение, на-званное философом Сэмом Коулманом «меньшизмом» (smallism), как если бы единственными реальными элементами любой ситуации были ее мельчайшие компоненты, на которые можно разложить все на свете (20). Нам ка-жется, что окружающие нас объекты средних и боль-ших размеров (от чашек, столов и цветов до небоскребов и слонов) об-ладают своими собственными независимыми особен-ностями. Однако, по словам Брауни, эти более крупные объекты в конечном счете получают все свои свойства от своих компонентов; ведь без них большие объекты никогда бы не существовали. Этот аргумент упускает из виду яв-ление, известное под именем эмерджентности. Оно возникает тогда, когда при соединении вместе более мелких объектов в один новый у этого последнего появляются невидан-ные ранее свойства (21). В жизни человека это можно наблюдать повсюду. К примеру, мы с моим другом по учебе в старших классах как-то одним летом заметили, что девушки часто гуляют втроем, а парни — почти всегда в одиночку либо парами. Довольно долго мы с удивлением задавались вопросом о природе данного явления, пока мой друг до-вольно туманным образом не уловил его смысла, заме-тив, что «три парня — это уже банда». Думаю, он имел в виду следующее: возникает некая смутная угроза, ко-гда трое молодых мужчин собираются вместе, и по-этому данная практика некоторым образом не поощря-ется в нормальных ситуациях, не создающих благоприятных условий для угрозы. Если это наблюдение верно, то в этом случае трое собравшихся вместе парней обладают смутным эмерджентным свойством «похожей на банду угрозы обществу», которое не обнаруживается ни у двух парней, ни у трех девушек. Четыре с половиной миллиона человек вместе составляют сегодняшнюю Анкару, город в Тур-ции, но очевидно, что Анкара — это не только 4,5 мил-лиона индивидов, собранных в массу. Для начала горо-ду также требуется ряд неодушевленных объектов: го-род исчез бы, если бы 4,5 миллиона жителей Анкары просто стояли бы вместе голыми в поле. Кроме того, Анкара обладает эмерджентными структурами, принад-лежащими городу как целому, а не его частям: браками, семьями, клубами, профессиями и политическими пар-тиями, не говоря уже о турецких сленговых словечках, исполь-зуемых в различных возрастных группах.