Грэм Харман - Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»

То же самое можно сказать и о науке, что особенно легко увидеть на примере такой области, как органиче-ская химия: все органические соединения содержат углерод, од-нако существуют миллионы органических соединений, каждое из которых обладает своими уникальными свойствами. Иногда защитники эмерджентности иску-шают судьбу и выдвигают избыточные дополнительные притя-зания, утверждая, например, что свойства органи-ческих соединений «невозможно было предска-зать», исходя из свойств углерода. Однако квантовая химия позволяет нам предсказывать свойства более крупных моле-кул до того, как они были фактически созданы. И дело тут не в предсказуемости, ведь даже если бы мы могли предсказать свойства всех более круп-ных соединений, опираясь на их элементарные материальные составляющие, то эта способность никак не изменила бы того факта, что более крупное соединение действительно содержитэмерджентные свойства, не обнаруживаемые в его компонентах. Точно так же это очевидно и в человеческой жизни. Вообразите се-бе пару, готовую пожениться, при том что все их дру-зья заранее отчетливо понимают, что последствия этого брака будут разрушительны. Теперь давайте представим, что друзья пары абсолютно правы: брак не только рушится, но и происходит это именно таким образом и точно в те запланированные сроки, что были ими предсказаны. Од-нако обратите внимание, что предсказуемость неудачи в браке не означает, что он представляет собой не более чем сумму из двух ранее существовавших лиц, вступивших в него.

Иными словами, эмерджентная реальность объекта (например, супружеской пары), составленного из нескольких частей, не зависит от предсказуемости или непредсказуемости того, что с ним в конечном итоге произойдет. То же самое было бы справедливо, ес-ли бы друзья были совершенно неправы и брак привел бы к вечной и блаженной гармонии: суть в том, что его существование как эмерджентного объекта в дополнение к двум отдельным партнерам не имеет ни-какого отношения к тому, можно ли предвидеть его успех или провал.

Еще один предрассудок отчасти затрагивает историю философии. Он гласит, что только то, что естественно, существует по-настоящему. Особенно наглядно данная доктрина присутствует в философии немецкого эрудита Г. В. Лейбница (1646–1716). Лейбниц проводит четкое различие между тем, что он называет субстанциями, и тем, что он называет агрегатами. Субстанции — это простые духоподобные сущности (известные под име-нем «монад»), все они были созданы Богом в начале времен (22). Агрегаты же, напротив, представляют со-бой соединения вроде машин, хороводов из держащихся за руки мужчин или склеенных попарно бриллиантов. Для Лейбни-ца такие агрегаты — просто смехотворная замена настоящих субстанций, существующих исключительно в силу своей природы, а не чьей-то выдумки. ООО отвергает эту точку зрения, поскольку машины, подобные Гол-ландской Ост- Индской компании (еще один предмет насмешек Лейбница), могут также считаться цельными объектами не хуже атомов или мельчайших вибрирующих струн. Короче говоря, естественность в качестве критерия объ-ектности ничем не лучше малости или простоты. Что же до подлинных критериев того, что можно считать объек-том, то их мы обсудим в конце этой главы.

Третье Ложное Предположение: все сущест-вующее должно быть реальным. Один из вели-чайших вымышленных литературных героев всех времен — это, конечно же, детектив Шерлок Холмс, персонаж рас-сказов сэра Артура Конан Дойла. Когда Конан Дойл писал эти истории, он пытался поселить своего детектива по несуществующему адресу в доме 221b на реальной лондонской улице Бейкер-стрит. Но затем эта на-стоящая Бейкер-стрит, оживленная лондонская ули-ца, была продлена до двухсотых номеров, в результате чего вымышленная квартира Холмса и доктора Ватсона оказалась в перечне реальных город-ских адресов.

И действительно, получилось так, что сначала одно ре-ально существующее здание, а затем и другое стали претен-довать на роль «подлинного» местонахождения кварти-ры Холмса и Ватсона. Говорят, что некоторые поклонники Шерлока Холмса, посещающие нынешний адрес, где те-перь находятся музей и сувенирный магазин, продолжают, несмотря ни на что, верить, что детектив был настоящей исторической личностью. Пересказ этой истории обычно вызывает бессердечные насмешки в адрес этих наивных туристов. Тем не менее в их невежестве присутству-ет чарующая доля истины, а именно тот факт, что детектив является персонажем настолько любимым и запоминающимся, что его легко вообразить удобно расположившимся в своем доме на Бейкер-стрит, а также нарисовать в ситуациях, которые в произведе-ниях Конан Дойла на самом деле не встречались. По-добным образом, например, обстоят дела в совре-менном телесериале, где Холмс в исполнении Бене-дикта Камбербэтча занимается расследованиями в сегодняшнем Лондоне. Это подво-дит нас к третьему возражению против амбиций теории струн. А именно: успешная теория струн ничего не смогла бы поведать нам о Шерлоке Холмсе, и одного этого уже достаточно, чтобы дисквалифицировать ее в качестве «теории всего». Ибо Холмс есть вымышленный персо-наж и потому никогда не состоял ни из струн, ни из какого-либо еще физического материала.

На самом деле нет никакой необходимости в том, чтобы ссылаться на знаменитых вымышленных персо-нажей вроде тех, что населяют романы и фильмы, поскольку фик-ции окружают нас все время. К примеру, любой на-блюдаемый мной настоящий апельсин или лимон представляет собой грандиозное упрощение реальных цитрус-объектов, пребывающих в мире и грубо транслируемых человече-скими чувствами и мозгом. Настоящий апельсин или лимон не более доступен для моего человеческого вос-приятия, чем для комара или собаки, чьи органы чувств по-разному переводят эти плоды в их собственные типы опыта. В этом отношении все объекты, с кото-рыми мы сталкиваемся, являются всего лишь выдумками, уп-рощенными моделями гораздо более сложных объек-тов, продолжающих существовать, когда я отворачиваюсь от них, не говоря уже о ситуациях, в которых я сплю или умираю. Успешная теория струн, как и любая фундаментальная теория физики, стремится к откры-тию исключительно реальных, а не вымышленных физиче-ских сущностей. Сложно представить себе базовую фи-зическую теорию, адекватно обращающуюся с любыми эмерджентными сущностями (давайте будем использо-вать слово «сущность» как еще один синоним «объекта» и «вещи») среднего либо большого размера. Однако еще труднее представить успешную теорию струн, кото-рая учит нас чему-либо относительно вымышленных объектов литературы и повседневного восприятия, этих областей, куда естествознание обычно не вступает. Это немало-важно, поскольку вымысел является неотъемлемой ча-стью человеческого опыта и живого мира в целом. На-ряду с уже приведенными примерами, давайте вспом-ним о том, что мы, люди, тратим большое количество нашего вре-мени на волнения по поводу вещей, которые никогда не могут случиться либо просто никогда не произойдут. Мы час-то заблуждаемся по поводу наших способностей, недо-оценивая либо переоценивая их. Мы проводим значи-тельную часть нашей жизни в ночных сновидениях и, несмотря на недавнюю критику психоанализа, сомни-тельно, что эти сны можно будет понять в чисто химиче-ских либо неврологических терминах. И это не говоря уже о развлекательных медиа, регулярно снабжающих нас драконами, кольцами-невидимками, пришельцами, на-падающими на Землю, и подробностями интимной жиз-ни персонажей, существующих на экране два часа, пе-ред тем как навсегда покинуть этот космос. Для многих из нас такие художники, как Бетховен и Пикассо, так же достойны уважения, как и Ньютон с Эйнштейном, хотя последние говорят о бесспорных реальностях вроде света и планет, а первые производят чистый вымысел. Любая «теория всего», которая отвергает реальность вымысла либо обходит его молчанием, уже в силу одного этого факта не способна достичь своих заявленных целей.