Петер Слотердайк - Солнце и смерть. Диалогические исследования

Понятие формы, с которым я работаю в «Сферах I» и в «Сферах II», таким образом, не вкладывается – как то обычно бывает у морфологов и структуралистов – в предметы как образец и не проявляет себя как их латентная структура, выступая чем-то вроде их бессознательной формы; нет, я – особенно во втором томе – имею дело уже с артикулированной историей точных представлений о форме мира как шаровой тотальности. От Платона через Плотина к «Книге 24 философов» («Buch der 24 Philosophen») и далее к Николаю Кузанскому, Кеплеру, Лейбницу, Новалису протягивается золотая цепь глубочайших и ценнейших высказываний о необходимо шаровом образе божественного и космоса.

Я читаю классическую метафизику как библиотеку действенных высказываний о мировом целом, выполняющем функции иммунной системы <���обеспечивающем защиту от вредных воздействий извне>. Онтология – это, следовательно, первая иммунология, а потому интерес к ней никогда не иссякнет. Но онтология сегодняшняя – в соответствии с прогрессом в понимании проблемы иммунитета – уже не та, что у классических теоретиков бытия.

Я позволю себе заметить далее, что придерживаюсь такого мнения: «Глобусы» впервые смогли представить подлинную и действительную историю того, что обсуждается в современной социологии, в политике и журналистике под рубрикой, которая озаглавлена раздражающим истерическим словом «глобализация». Ведь глобализация, как выяснилось, уже на протяжении двух тысяч лет с лишним была главным предметом размышлений староевропейской философской теологии и космологии, а именно – рационализацией бога и мира с помощью могущественнейшей конструктивно используемой идеи формы – шара. То, что мы сегодня понимаем под глобализацией, представляет собой лишь поздний ремейк пьесы, которая появилась далеко в прошлом и о подлинных предпосылках которой, равно как и о ее масштабах к нынешнему времени, не знает никто – даже приблизительно. Зримым воплощением этой древней истории является сам глобус – это изобретененное античностью средство геометрического, а лучше сказать, уранометрического изображения мира, которое знало историю триумфа, масштабы которого доходили просто до невероятного, – историю, начавшуюся с 1492 года, с плавания Колумба, и продолжающуюся до сегодняшнего дня.

Я считаю ценным то наблюдение, что вплоть до самого недавнего времени глобусы всегда существовали в паре – небесный и земной. Уже одно то, что сегодня перед нами земной глобус стоит в одиночестве, что-то говорит о метафизическом кризисе места обитания человека.

Если древние воспринимали в медитации космос как шар, то это происходило главным образом с намерением назидательным и утешительным. Мир кругл – поэтому все будет иметь хороший конец; такова была философская благая весть античности. Напротив, для людей современных из тезиса, что мир кругл, следует противоположный вывод, а именно то, что мы уже не можем чувствовать себя в безопасности от других, в изоляции от них, – и это дурная весть современности. Примечательно, что европейцы начали жаловаться на так называемую глобализацию только тогда, когда утратили полную уверенность в том, что они будут постоянно в выигрыше от закругленности планеты, от того простора, который она открывает. Пока мы, на протяжении более четырехсот лет, являлись как открыватели к открываемому и рассматривали чужаков как приложение к вновь обретенному нами миру, едва ли кому-то не нравилась «глобализация» – разве что подвергали критике несправедливости империализма и рабовладения. Но теперь, когда началось разнонаправленное движение по всей планете – как туда, так и обратно, – и Другие могут добраться до нас столь же легко, как мы можем добраться до них, все кричат «караул»: дескать, антиподы с другой стороны Земли отнимают у нас привилегии благосостояния.

Тут может помочь только более трезвое мировосприятие: европейцы уже на протяжении некоторого времени не могут больше воображать себе, что они – пуп Земли; им придется свыкнуться с тем, что силы, существующие за пределами Европы, обрели свободу – и вторгаются в Европу, осуществляя своего рода ответное открытие, ответное завоевание. Я поэтому рассказываю в «Сферах II» не только историю метафизической глобализации, возникшей из староевропейского понятия космоса и классического учения о всеохватывающем, всенаполняющем боге; я кратко описываю в последней главе объемистого тома также и историю Нового времени – от Христофора Колумба до Джорджа Сороса [169] Джордж Сорос (р. 1930) – американский финансист, инвестор. Сторонник теории открытого общества и противник «рыночного фундаментализма». Создатель сети благотворительных организаций, известных как Фонд Сороса. – а именно с той точки зрения, как Земля для современного мировосприятия выдвигается в центр – как единственный и последний шар. С 1492 до 1945 года простирается центральная эпоха терристической [170] Термин Слотердайка: связанная с Землей – от лат . terra. глобализации.

От метафизической глобализации и терристической глобализации следует отличать третью глобализацию, которая являет нам себя прежде всего как виртуализация пространства и оказывает свое воздействие быстрого перевода денег и быстро передаваемой информации. Если общества занимаются перепроизводством образов и текстов, возникает «пена»: сверхпроизводство информации без идеи контроля – воспринимает ли ее кто-нибудь; хаотическое продуцирование смыслов; хроническое головокружение; идеология серфинга – скольжения по поверхности. Об этом пойдет речь в третьем томе под названием «Пена». Люди, которые занимаются производством пены, не способны ни образовывать идеальные пары, ни спасаться в гипершаре Единого Космоса и Единого Бога. Centrum securitatis – так метафизика называла своего бога – остался для них недостижимым. Для них действуют правила психической борьбы за выживание в сверхкомплексных, сверхсложных ситуациях – глобализированная герилья, гражданская война в масштабах всей планеты. Учитывая, что этот тренд не всегда легко понять, я в заключительном томе предложил новую его интерпретацию.

Г. – Ю. Х.:Вы постоянно говорите о пользе Вашей философии для понимания современных процессов. Мой последний вопрос имеет целью проверить, насколько обоснованно такое притязание Вашего сферического мышления – проверить на самом жестком из всех возможных противоречий: как могут пониматься в Вашей сферологии крайние формы социального раздвоения и идеологического отрицания Другого – как они проявились в XX веке, в частности, в национал-социализме и других формах политического экстремизма? Ханна Арендт, а вслед за ней – Ален Финкелькраут [171] Ален Финкелькраут (р. 1949) – французский писатель и публичный интеллектуал. указали на то, что в великих драмах этого века человек не признавал другого человека равным себе и себе подобным. Представляет ли такое непризнание всего лишь историческое исключение или это скорее характерная черта современной цивилизации? Итак: «очарованность человека человеком», как Вы выражаетесь – это правило или, скорее, взаимообман? Хронические уничтожения людей людьми в нашем веке – действительно только временные аномалии?