Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Социальное тело человека требует многообразия даже при узкой специализации его виртуального заработка.

Обычный, так сказать, земной город также не допускает бытия человека лишь в коконе собственной квартиры. Японские хикико-мори — самоизолянты, самоизгнанники, живущие в квартирах, — как правило, не имеют реального заработка. Но даже если предположить, что они могут заработать на жизнь, комментируя поединки сумо или делая стримы стратегических игр, это все равно существование на несколько лет, жизненный тупик.

Чтобы обеспечить существование, развитие и собственное воспроизводство, человеку требуется общение. Присутствие в некоем клубе, как минимум проведение совместного досуга. Если речь идет о работе, то при современных возможностях изолированной деятельности в некоторых профессиях никуда не исчезла идея одновременного труда, создания общей рабочей атмосферы («коворкинг»).

Следовательно, даже автоматизация труда, порождает как минимум три вида сетевых структур:

— чисто производственная сеть, которая получит приоритет в потреблении энергии, сырья, организации больших транспортных потоков. Как минимум, это предприятия группы «А», которые должны обслуживать друг друга, чтобы излишек от круговорота их производства доставался людям. У этой сети самая жесткая привязка к географии и реальной экономике. Собственно, от исторически сложившихся транспортных потоков — особенно заданных рельефом местности — никуда не исчезнет;

— виртуальная сеть человеческой деятельности. В теории может быть любой, ее границы задают лишь поддержание стандарта передачи информации и минимальные условия для существования человека. История показывает, что симфонию можно написать и в осажденном городе. Но практика последних лет утверждает, что дата-центры потребляют громадное количество энергии и лучше их строить прямо рядом с атомными станциями. Коммуникации тоже требуют материального обеспечения. То есть принципиально иная по функциям, но связанная с материальным производством сеть;

— социум, как многоуровневая система деятельности, которая в принципе не может существовать без механизмов воспроизводства человека: семья, вторичная социализация, образование. Примеры некоего минимума задает деревня, и это при том, что современный город стремится к атомизации человека — в многоэтажных домах люди не знают и не желают знать своих соседей хотя бы на уровне подъезда. Есть множество других дел и значимое количество других социальных структур (в т. ч. виртуальных), в которых надо участвовать.

В крупных городах будут меньше инфраструктурные издержки.

Часть территории занята роботизированной промышленностью (рабочие там еще есть, но их число настолько невелико, что заставляет думать о деструкции трудовой теории стоимости [106]).

Центральные престижные районы будут мало отличимы от сегодняшнего дня — обычно люди продолжают поддерживать старые социальные практики, и у них есть на это средства. Театры не умрут. Роботизированная кухня не убьет рестораны. А если есть модное платье, то где-то его надо показать. Если государство сохранит контроль за техноструктурами на своей территории, то карьера чиновника там все еще будет привлекательна.

Часть районов, где не хватает средств на поддержание старых социальных практик, но сохраняется инфраструктура, встает на путь виртуализации социальной жизни. Суточная миграция жителей минимальна. Люди стараются если не получить образование, то приобрести навыки, которые здесь и сейчас окажутся доходными — при том, что часть навыков заведомо непроизводительна. Основной источник доходов: государственные пособия («антропная рента», «гарантированный душевой доход»), которые получают жители. Велик процент стариков.

Там, где у государства заканчиваются средства на инфраструктуру, город или кончается, или (если климат позволяет) существуют фавелы, трущобы, «городки Гувера» и т. п. Люди там переходят на уровень дикарей в лесу: есть какие-то технические процессы, которые не надо трогать, и жить на излишки энергии, используемой заводом. Присваивающее хозяйствование на свалке. Полный разрыв социума и техноценоза. Естественно, проще выжить в теплом климате, и подобные районы могут сохраняться ближе к экватору.

Демографический переход завершится практически по всему миру, потому все три вида районов будут социумами и стабильными техноценозами. Тут хорошо подходит термин «гомеостаз».

Проблемой для всех районов будет ограбление человека человеком как практически единственный метод концентрации ресурсов. У природы их взять сложно, у техноценозов — опасно. А сконцентрировав, сложно создать какую-то технологию или структуру, которая выиграет конкурентную борьбу у техноценозов. Потому множество социальных групп сосредоточится на отъеме и ограблении. Самыми разными методами. Начиная от пустопорожней активности, через монопольные тарифы и ужесточение штрафов к вполне банальному росту преступности.

«от рябчика остались кости

последний съеден ананас

глаза буржуя устремились

на нас»

© AG

Жить в гомеостазе «автоматизированного микрорайна» можно веками, но на восстановление разрушенного просто не будет ресурсов. Концентрация капиталов будет работать лишь как односторонний клапан.

Поэтому неизбежны попытки отдать систему контроля машинам, которые «не должны» накапливать собственность.

Кроме того, борьба в третьей производной (биологическое потребление как первая производная, промышленное производство как вторая и только потом новация) не означает отсутствия необходимости в первых двух. Преимущество по территории, ее ресурсам, преимущество в промышленности или энерговооруженности останется весьма важным, пусть и не решающим. При прочих равных условиях урбанизированный социум, располагающий техноценозом «атомного реактора», источником урана и редкоземельных металлов, будет жить на порядок лучше.

Так, где доступ когнитариев к техноцеозам будет ограничен, никакие самые трансцендентные рассуждения не смогут воплотиться в научно-технической революции и останутся всего лишь «прожектами».

Там, где социум в целом будет утрачивать определяющее воздействие на промышленность (обеспечат ли это полуразумные программы или просто олигархия «забанит» остальное общество), выдвинется конкуренция между техноценозами. Первые примеры такой конкуренции хорошо известны — это гонка вооружений. «Пушки вместо масла». Но если распространить ее шире? Борьба за энергоресурсы, за доступ к залежам ископаемых, к узлам коммуникаций?

Мы имеем шансы увидеть очень сложную переходную структуру, которая в политическом смысле должна обосновать ограниченное потребление ресурсов людьми на фоне гонки предприятий «группы А». При том что реальный управленческий аппарат будет постепенно обезлюживаться.