Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

При нынешней глобализации и остроконкурентном рынке завтрашняя солидарность «ученых-программистов-дизайнеров» может показаться утопией. Но последняя четверть века — это время расширяющегося виртуального взаимодействия, роста информационной связности, которая опережает рост социальных структур. Это время можно сравнить с первыми десятилетиями промышленной революции, когда среди рабочих еще просто не сложились сколько-нибудь устойчивые коллективы, не было пролетарского самовосприятия, и множество вчерашних крестьян еще плохо понимали, зачем им вообще договариваться между собой. Современные базы данных позволят учесть каждого специалиста-когнитария. И миллиарда таких ведь не наберется. Вести список успешных и провальных проектов — как юридических лиц, так и физических. Причем появятся эти базы не только у крупных работодателей, но даже у отдельных пользователей. Что будут предлагать работодатели — тоже, по большому счету, станет ясно. Трудовые противоречия кристаллизуются.

Что может считаться критерием обеспеченности в когнитивных обществах? Крестьянин в Российской империи начинал думать о достатке и просто сытой старости после получения своего земельного надела. Сейчас же для львиной доли населения огороды и собственные курятники совершенно не актуальны. О необходимости воспроизводства когнитариев — ниже. Но возможно, неким общим для человечества критерием станет форма межпланетной экспансии.

Если человек проигрывает конкурентную борьбу машине, то незачем везти его в космос? И речь идет не о роботах или космонавтах, не о попытках поймать гаечный ключ руками в перчатках скафандра. Вакуум и солнечные бури не способствуют здоровью белковых организмов — и там роботы очень нужны.

Вопрос в характере преобразования других планет.

«Терраформирование» подразумевает изменение планеты в сторону земной нормы. Температура среды, кислород для дыхания, вода для жизни.

Но если в принципе человек не должен появляться на другой планете, то возможно ее «техноформирование». Температура среды должна подходить для работы электроники, причем пределы этой зоны температурного комфорта постоянно расширяются. Кислород практически не нужен, только окисляет все. Вода требуется как техническая жидкость. Не более. Если с Марса можно передавать поток данных, достаточный для управления техноценозами, в чем конкурентное преимущество людей на красной планете? Для нескольких сотен специалистов можно построить вместительные, просторные станции.

При ныне существующей экономической модели, если добавить к ней рост уровня автоматизации, постоянно будет уменьшаться количество противоречий цивилизации, актуализированных через человека, через социумы.

Однако если созидающий класс — когнитариат — еще будет рассматриваться как растущая социальная группа, то постоянно будут расширяться территории, где возможно воспроизводство когнитариата. И тогда терраформирование Марса еще имеет смысл.

Но с каким бы уровнем эксплуатации ни проходило развитие когнитивной фазы, острейшая конкуренция за образ будущего потребует «автоматизации трансцендентирования». Побеждая в этой борьбе, когнитарий закрывает едва ли не последнюю область, в которой может существовать созидательный класс. Если машины будут управлять лучше людей, то вопрос о власти будет решаться не в пользу человека. Потому что управленческое трасцендентирование — вдохновение пророков, первых императоров, основателей бизнес-империй — будет так же автоматизировано.

ИТОГИ ГЛАВЫ:

Финал когнитивной эпохи определен исполнением двух условий:

— достижение автотрофности техноценозов: они контролируют не только рутинные действия, но еще изобретательский цикл «открытие-внедрение»;

— «оцифровка» процессов познания мира и функционирования личности.

И в тот момент, когда полноценный ИИ будет трансцендентировать быстрее и многообразнее человека, собственно, и наступит технологическая сингулярность.

Люди перестанут успевать думать вслед за машинами.

Глава 4

Что после сингулярности? 4.1. Проблемы на пороге — модель предсингулярного кризиса

Проблема возможного «конца истории» — одна из вечных философских задач, которую приходится решать вне зависимости от уровня оптимизма эпохи.

Даже эволюционные модели развития, постулирующие неограниченное совершенствование, рано или поздно сталкиваются с какими-либо пределами. Если не представлять, какое именно качество возникнет после этих пределов, то неизбежно возникают идеи об остановке развития вообще. Г. Гегель сочетал представления о наступлении Абсолюта (качественного предела в истории человечества) и убежденность, что «мир нигде не заколочен досками» (т. е. Вселенная бесконечная в пространстве).

Последние пятьсот лет для нашей цивилизации прогресс превратился из мелкого утилитарного сюрприза в настоящего бога, ради милости которого никогда не жалели чужих детей, а случалось и своих. Развитие техники воспринимается как основной инструмент снятия противоречий в обществе, как способ получить оружие победы или вообще отменить мировую войну.

Потому техника не может избежать скептических опасений, мол, завтра ее развитие остановится. И эти опасения невозможно устранить в рамках «наивного реализма», утверждая, что раз до сих пор технический прогресс не знал абсолютных ограничений, тот и в дальнейшем их не возникнет.

В любой отрасли технического знания присутствуют сомнения в дальнейшем ее развитии. При обсуждениях проблем современной компьютерной индустрии достаточно регулярно возникают опасения, что «закон Мура» — наблюдаемое с конца семидесятых годов удвоение мощности среднего компьютера каждые восемнадцать месяцев — скоро утратит силу. Об этом заявлял и сам Г. Мур, указывая на атомарные ограничения в размерах процессоров: физики не смогут создавать все более миниатюрную элементную базу, остановится рост мощности процессоров. Об этом же говорит и «второй закон Мура», согласно которому экспоненциально растет стоимость фабрик по производству новых процессоров.

На старте конечно же разминаются квантовые компьютеры, а если говорить о фотонных, биоорганических и прочих вычислительных устройствах, то можно слегка успокоиться. Если человеческая цивилизация продолжит заниматься техникой, то кризис в кремниевых компьютерах будет преодолен.

Но указанные опасения (в разных формах) высказываются ровно столько, сколько известен сам закон Мура. И продолжат высказывать. Замечания скептиков задевают куда более широкую проблему: существуют ли пределы развития техники, и если да, то чем они обуславливаются? И дело не просто в юмовском опасении, что сто раз сработавшая закономерность подведет на сто первый. Нет. Любой экспоненциальный процесс роста должен иметь какие-то пределы, иначе бы мир был заселен самыми плодовитыми существами, а еще вернее, вся планета состояла бы из таких существ.