Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Но развитие компьютеров уменьшает количество людей, которые должны помнить минимальный набор данных. Уже сейчас вполне реалистичным выглядит некий полуавтономный комплекс, который благодаря различным источникам энергии и доступному сырью, сможет ремонтироваться, а обучая минимум специалистов, воспроизводить заложенный в него уровень развития цивилизации. Механический пророк и «янки при дворе постапокалипсиса» в одном лице [38].

Постсоветское пространство переживает кризис, отдаленно напоминающий распад Рима и раннее Средневековье. Снизилось количество промышленных рабочих, инженеров, работающих по специальности [104]. «Скукожилась» инфраструктура — снизилось количество аэропортов, протяженность железной дороги и т. п.

Переиздание большого количества технической литературы фактически остановлено. Но при этом внедряется мобильная связь, Интернет, новые машины, новые материалы, на отдельных участках идет качественный рост инфраструктуры и технологии. Не говоря уже о том, что сейчас каждый может собрать на своем компьютере библиотеку, немыслимую тридцать лет назад.

Разумеется, значительная часть технологий была импортирована на постсоветское пространство. Но общая тенденция несомненна: воспроизвести технологию сравнительно просто, заимствовать ноу-хау, конструкцию машины тоже просто, и чем дальше, тем будет проще.

То есть если раньше кризис приводил не только к количественной, но и к качественной деградации техносферы (и отсюда рассуждения X. Ортеги-и-Гассета о технике, как о чем-то предельно хрупком), то сейчас кризис означает количественную деградацию и замедление в развитии. После очередного кризиса «стартовые позиции», с которых начинается рост, совсем не означают тотальное варварство. То есть техносфера приобретает все большую независимость от человека даже в собственном кризисе.

Однако нельзя целиком разрывать количественные и качественные показатели развития техники. Копирование технологии также требует затрат: даже если выкрасть детальное описание производства автомобиля, новый конвейер необходимо кому-то собирать и запускать. Упадок структур образования ниже определенного уровня сделает сегодняшнюю проблему кадров критической, не смотря ни на какую автоматизацию.

Проблема «нового варварства» всегда будет присутствовать в культуре. Если рассматривать цивилизацию как мега-проект по сохранению и продолжению существования человечества [155], то этот проект означает возрастание социально-исторических регулятивов над биологическими, определенный вариант принципа «техногуманитарного баланса» А. П. Назаретяна. Отсутствие исторической рефлексии, слепое потребление и т. п. неизбежно обеспечивает воспроизводство варварства. Даже в стабильном обществе «вдруг» возникают проблемы с решением сравнительно простых технических задач [65]. С ускорением технического прогресса варваризация становится все более опасной и затратной. Если использовать модель двух идеалов развития техники [39], то консервативный идеал в своем последовательно развитии дает неизбежное исчерпание ресурсной базы. Второй раз совершить рывок в развитии, который позволил в предыдущую историческую эпоху получить доступ к энергоносителям, к трудовым ресурсам урбанизирующегося общества, к новым рынкам, почти невозможно.

Что же может привести к торможению в развитии техники в предсингулярную эпоху?

Расслоение техноценоза и социума может получить поддержку с обеих сторон. Как часть общества стремится избавиться от «малоуспешных нахлебников», решить экономические кризисы чисто мальтузианским путем, так и автономизация техноценозов направляет развитие техники на полное вытеснение человека. Уже описанная выше ситуация, когда общество на территории никак не участвует в работе промышленности, а все решает команда управленцев и горстка разработчиков, может получить свое логичное завершение.

Если группы людей, которые еще управляли высокоавтономной промышленностью, исчезают — по любым причинам, — то мы можем получить расходящиеся линии развития:

— техноценозы практически замкнут свои «экологические циклы» и начнут воевать между собой за доступ к ресурсам. При этом проектное обеспечение у них сохранится, но полноценного сознания не сформируется. Транцендентирование не будет автоматизировано. Чтобы сохраняться, таким комплексам надо любой ценой отодвинуть человека от пульта управления;

— общество, оторванное от техноценозов, впадает в самоедство и еще быстрее скатывается в полное варварство. Собрать прорывную команду ученых, которые смогут «взять под контроль» роботов, не получается. Навыки трансцендентировнаия остались на уровне интуиции, но машины лучше считают и быстрее принимают решения. Люди утрачивают квалификацию по взлому криптографических систем. Обучить же с нуля тысячи специалистов, чтобы они смогли в итоге составить эту команду для взлома, нет ресурсов.

В случае нисходящего развития получим «технобиоту» — автоматизированные комплексы, которые образуют свое подобие экосистемы, ведут между собой борьбу, но не могут разрабатывать качественно новые методы, формулировать иные понятия. Останется ли эти технобиота на земле или распространится по Солнечной системе, не суть важно. Это будет своеобразный оксюморон «цивилизация компьютерных даунов». Проект , который лежит в ее основе, начнет свое медленное превращение в генокод — сознающие мир системы, которые работали в комплексе с человеческим умением трансцендентировать, начнут постепенно атрофироваться, как ненужные. Спустя какое-то время получим два вида живых организмов: у одних наследственная информация будет передаваться аналогово, у других — в оцифрованном виде. Причем для техники накопление ошибок в генетическо-программном коде откроет путь к историческому развитию, от одного поколения к другому, то есть возникнет сочетание онтогенеза (развития особи) и филогенеза (изменения популяции), что есть одним из важнейших признаков жизни.

Отлично этот образ показан в романе Л. и Е. Лукиных «Сталь разящая»: на некоей планете живут кочевники, и там же ведут между собой бесконечную борьбу автоматизированные противопехотные комплексы. Это последствия войны, которая велась сотни лет назад: люди сохранились, но любая постройка уничтожается роботами, да и кочевников периодически убивает. Автоматика воспроизводится, но ее развитие замедлилось до биоэволюционных параметров. Цивилизация в тупике.

В случае восходящего развития эволюционные процессы все-таки подтолкнут техносферу к собственному трансцендентированию. Застой будет преодален.