Вадим Руднев - Божественный Людвиг. Витгенштейн: Формы жизни

— студенчество в Кембридже

— участие в Первой мировой войне

— учительство в австрийской деревне?

Оставим на время вопросы «почему» и «зачем», поговорим о морфологии в том смысле этого слова, в каком его употреблял И. В. Гете в своем учении о цвете и В. Я. Пропп в «Морфологии сказки».

Что такое языковая игра? По-видимому, не что иное, как совокупность речевых актов.

— Принеси мне плед из спальни.

— Вот он, возьми.

(речевой акт успешен)

— Сколько будет 57 прибавить 68 (ср. [Kripke 1982])!

— Не знаю!

(речевой акт неуспешен)

— Объявляю вас мужем и женой (священник в церкви).

(речевой акт успешен, но он может быть не валиден, если, например, священник лишен сана; он может быть, наоборот, валиден, но не успешен, когда венчают по ошибке кого-то другого, как в новелле Пушкина «Метель»).

Что лежит в основе речевого акта? Странный вопрос. Пропозиция, разумеется. Без пропозиции формы жизни вообще невозможны. Но при помощи одних чистых пропозиций (пропозициональных радикалов [Stenius 1960]) речевой акт также невозможен. Необходим перформативный зачин, пресуппозиция, модальная рамка.

Приведем такой пример. Вот чистая пропозиция: «Идет дождь». Может ли она в таком виде быть речевым актом? Да, может. Любая пропозиция, в соответствии с перформативной гипотезой Дж. Росса [Ross 1970, Вежбицка 1985], является скрытым речевым актом. Суть гипотезы в том, что перформативный элемент не обязательно выступает на уровне поверхностной структуры, но может быть скрыт на уровне глубинной структуры (термины генеративной грамматики Н. Хомского [Хомский 1962]). Пропозиция «Идет дождь» может подразумевать различные перформативные элементы. Например:

(1) Я думаю, что идет дождь

(2) Я уверен, что идет дождь

(3) Я (не) сомневаюсь, что идет дождь

(4) Я знаю, что идет дождь

(5) Я слышу, что идет дождь

(6) Сегодня весь день идет дождь

(7) Всю неделю идет дождь

(8) В Ленинграде светит солнце, а в Москве идет дождь

(9) Что это шумит — неужели идет дождь?

(10) Посмотри, какой идет дождь!

(11) Это просто чудо, что в середине января в Москве идет дождь

(12) В фильме Тарковского «Зеркало» сквозь разваливающийся потолок идет дождь

(13) Фильм Хуциева начинается с того, что идет дождь

(14) Как хорошо, что идет дождь

(15) Как ужасно, что идет дождь

(16) Мне абсолютно все равно, что идет дождь

(17) Поздней осенью так и должно быть, что все время идет дождь

(18) Это нарушение всех законов природы, что зимой в Москве идет дождь.

Не слишком ли много примеров? Как их анализировать? Какое они имеют отношение к жизни Витгенштейна или по крайней мере к формам жизни?

Начнем с того, что во всех этих предложениях есть общего: заключенная в них пропозиция «Идет дождь» лишена истинностного значения, то есть не является ни истинной, ни ложной. Все 18 примеров представляют собой фрегевские косвенные контексты, о которых говорилось в разделе 2.4 в связи с занятиями Витгенштейна философией в Кембридже (см. также [Фреге 1977] ). Истинностное значение в речевом акте заменяется условиями успешности, или иллокутивной силой (см. [Арутюнова 1990, Остин 1986, Серль 1986] ).

Теперь попробуем найти между этими примерами конструктивные различия. Первые четыре примера объединены тем, что в них идет речь о различных степенях знания. Думаю, уверен, сомневаюсь — все это эпистемические глаголы (то есть глаголы, которые могут управлять словом «значение» (см. [Руднев 1996а] ). В целом, предложения с такими глаголами называются пропозициональными установками (термин этот придумал Рассел [Russell 1980]; подробный анализ пропозициональных установок с точки зрения семантики возможных миров см. [Хинтикка 1980]).

Предложение (5) связано с пространством (точнее, с пространством «там»; подробнее см. раздел 2. 2 нашей книги [Руднев 1996], а также статью [Руднев 1994]), то есть говорящий слышит дождь, но не видит его. Это означает, что он не может быть уверен в том, что идет дождь: может быть, это какой-то другой звук. На уровне глубинной структуры предложение (5) разворачивается следующим образом: Мне кажется, что я слышу, что идет дождь.

«Мне кажется» — это уже эпистемический оператор, часть пропозициональной установки. Так чаще всего и бывает, что пространственное высказывание о реальности связано с эпистемическим (ср. также наш разбор витгенштейновского трактата «О достоверности» в конце этой книги).

Пропозиция (6) имеет модальный оператор сегодня и, стало быть, относится к временным = темпоральным модальностям (ср.: всегда идет дождь, вчера шел дождь, иногда идет дождь). Темпоральные модальности (см. также [Prior 1960, 1967]) часто связаны с пространственными (здесь летом всегда идет дождь). Так, пропозиция (7) является чисто темпоральной, а пропозиция (8) темпорально-пространственной.

Пропозиция (9) на поверхностном уровне выражает вопрос. На глубинном уровне это эпистемическая модальность:

Что это там шумит? → Я не знаю, что там шумит.

Пропозиция (9) на поверхностном уровне выражена императивом, на глубинном уровне это приказ, то есть деонтическая модальность (подробно см. [Вригт 1986, Руднев 1996]). Высказывание (11) выражает алетическую модальность (необходимое, возможное, невозможное):

Это чудо, что в середине января в Москве идет дождь → Невозможно, чтобы в середине января в Москве шел дождь.

Конечно, в данном случае речь идет не о логической, но психологической невозможности.

Высказывания (12) и (13) на поверхностном уровне выражают эстетическую модальность (см. их анализ в [Pavel 1976, Lewis 1983, Castaneda 1982, Руднев 1996]), на глубинном уровне это разные модальности: (12) — алетическая, (13) — темпоральная. Высказывания (14) — (16) выражают аксиологические модальности — ценное, антиценнное и безразличное (подробно см. [Ивин 1970]). Высказывания (17) и (18) выражают деонтические модальности — долженствование и нарушение. Таким образом, вся совокупность многочисленных языковых игр имеет в своей основе шесть базовых модальностей: пространство и время, знание и необходимость, аксиологию и деонтику. Впервые последние четыре модальности, назвав их «нарративными», применил к анализу художественного дискурса Любомир Долежел [Dolezel 1979]. Полная типология построена нами (см. [Руднев 1996]).

Итак, получается, что при помощи шести фундаментальных модальностей можно описать совокупность существующих форм жизни. При этом ясно, что каждая языковая игра и даже каждый ход в языковой игре — речевой акт — может быть не одной модальностью, а констелляцией модальностей. Проанализируем такую фразу: