Лоренцо Валла - Об истинном и ложном благе

Книга первая

1В первой редакции диалога «De voluptate» (1431) в начале диалога имеется объяснение названия диалога, которое Валла устранил во всех остальных редакциях: «Если случайно кто-то из серьезных и строгих друзей, удивленный этим названием, захочет рассмотреть мою стойкость и тайно постарается узнать от меня, какое странное желание заставило меня написать о наслаждении, которому я никогда совершенно не предавался или, по крайней мере, никогда совершенно не хотел выглядеть таким, то я его, справедливо и дружески вопрошающего, хочу и должен как можно раньше удовлетворить. Итак, пусть он знает, что я не отступил от того старого обычая и остаюсь в прежнем дорогом мне в течение долгого времени мнении, но, однако, эти книги я предпочел назвать «О наслаждении», как бы мягким и не вызывающим ненависти именем, чем «Об истинном благе», что мог сделать, поскольку во всем этом труде мы рассуждаем об истинном благе, которое, на наш взгляд, есть то же наслаждение. Да что ты, скажет он, неужели наслаждение есть истинное благо? Я, однако, говорю и доказываю и так доказываю, что заявляю твердо: нет ничего другого, кроме этого блага. Защитить и одобрить его дело я посчитал своим долгом. Если я достигну этого, как надеюсь и желаю, то не окажется неуместным, что я и тему эту взял, и это название дал своей работе. В действительности же то благо, о котором я говорю, которое я полагаю истинным, единственным, полагаю наслаждением, является двойным». Далее идет текст, практически одинаковый во всех редакциях (разночтения незначительные), за исключением фразы, имеющейся только в первой редакции и следующей за вторым от начала диалога предложением: «Ибо как это [благо] мы предпочитаем тому, так то высокой нравственности философов». [VallaLorenzo. Op. cit. P. 151.] Изъятие начала из трех редакций М. де Паницца Лорх объясняет соображениями стиля и логики – на протяжении 1433–1449 гг. Валла уничтожил все, что неясно, поверхностно в отношении аргументации, нелогично. [См.: de Panizza Lorch M. Voluptas, molle quodam et non invidiosum nomen: Lorenzo Valias defense of voluptas in the preface to his De voluptate // Philosophy and Humanism: Renaissance Essays in honor of P. O. Kristeller. Leiden, 1976. P. 221, 226.] С таким объяснением можно согласиться лишь отчасти, так как история четырех редакций диалога показывает, что Валлой подчас руководили и прагматические мотивы. Ведь послал же он в 1434 г. папе только третью книгу диалога. Не исключено поэтому, что начало введения он мог устранить и из тактических соображений, предпочтя вполне благочестивое начало. И потом, не скрыта ли ирония в его объяснении названия диалога? При склонности Валлы к интеллектуальным провокациям это легко допустить. Вряд ли таким уж «мягким и не вызывающим ненависти» было понятие «наслаждение», сочетаемое с истинным благом.

М. де Паницца Лорх справедливо замечает, что хотя Валла заменяет понятие «двойного» («duplex») блага на два блага в остальных редакциях, он не изменил своего представления о том, что наслаждение – единственное благо, он лишь исследовал его разные формы, [de Panizza Lorch М. Op. cit. P. 217.]

2Христианский писатель Луций Цецилий Фирмиан Лактанций (ок. 250–325) защищал христианское учение в полемике с античными мыслителями. В частности с позиций христианского антропоцентризма он спорил с теми, кто принижал человека как природное существо, что завоевало ему симпатии у гуманистов. Гуманисты охотно обращаются к Лактанцию, противопоставляя его мысли о мире и человеке аскетическим тенденциям католицизма. Тенденция, представленная в раннехристианской литературе Лактанцием и некоторыми другими писателями, была предана забвению в средневековом католицизме, и гуманисты в полемике со средневековыми взглядами охотно обращались к нетрадиционной литературе, возрождая наряду с античными и древнехристианские сочинения. Труды Лактанция «О создании человека», «О гневе Божьем» до 1416 г. были у Фр. Барбаро. В 1416 г. сочинение Лактанция («О создании человека») было найдено Поджо Браччолини или Чинчо Романо в Сен-Галлене. Чинчо воспринимает Лактанция о точки зрения противоречия его идей установкам тех, «кто кричит, что положение человеческого рода ниже, чем положение животных, и безнадежнее». [Two Renaissance book hunters. The letters of Poggius Bracciolini to Nicolaus de Niccolis. Transl. from the latin and annotated by Ph. Walter Goodhart Gordan. N. Y.; L., 1974. P. 89, 188]; вряд ли Чинчо имеет в виду только античных мыслителей. В 1426 г. Томмазо Парентучелли, будущий папа Николай V, нашел в болонском монастыре главный труд Лактанция «Божественные наставления». Лактанций оказал на Валлу несомненное влияние своими рассуждениями о красоте мира, о человеческих страстях и чувствах, красоте человеческого тела и т. д., хотя ссылается Валла непосредственно на Лактанция не так уж часто. Думается, что Лактанций был для Валлы и одним из источников по этике Эпикура, воззрения которого христианский писатель, хотя и осуждает, но излагает достаточно объективно.

Аврелия Августина Блаженного (354–430), одного из Отцов западной Церкви, автора «Исповеди», сочинения «О Граде Божьем» и др., Валла воспринимает как создателя христианского вероучения, и такой взгляд соответствует исторической истине: Августин оказал сильнейшее влияние на формирование средневекового католицизма. Гуманистов привлекали в Августине его интерес к человеку, к его внутренней душевной жизни, содержащиеся в его сочинениях знания об Античности.

3 …Однако прежде укажу, кто больные. – В начале диалога Валла заявляет о себе как о защитнике христианской веры, озабоченном избавить от заблуждений тех из современников, кто слишком восхвалял добродетельных и мудрых язычников, ставил их на один уровень с христианами и призывал подражать им. Восхваление славных деятелей Античности было распространено в гуманизме. У истоков подобного умонастроения стояли еще Данте, Марсилий Падуанский, задумавшиеся над посмертной судьбой древних героев и мудрецов. Исследователи, которые рассматривают Валлу как борца за христианское дело и подчеркивают его благочестие [de Panizza Lorch М. Op. cit.; Fois M. II pensiero cristiano di L. Valla nel quadro storico – culturale del suo ambiente. Roma, 1969], пытаясь выявить возможных «больных», называют многих гуманистов – современников Валлы (Ф. Фиано, Траверсари, Альберти, Пальмиери, Дечембрио и особенно Бруни): М. Фуа еще выделяет особо, кроме языческой тенденции, стоическую, замечая при этом, что у этих гуманистов недостает настоящего синтеза стоицизма с христианством [Fois М. Op. cit. R 121]. Валла же, по мнению названных исследователей, борется с этими широко распространенными в гуманизме настроениями. [Fois М. Op. cit. P. 110.] Доказать оппозицию Валлы язычеству сложно хотя бы потому, что именно языческий автор Эпикур и другие языческие с точки зрения христианской церкви авторы (напр., Евдокс) вдохновляют Валлу на разговор, касающийся этики, основные положения этики Эпикура принимаются и христианским собеседником диалога. Действительно Валла критикует античных героев, их поступки и мотивы этих поступков, но для него неприемлемы любые герои стоиков, а не вообще античные деятели; и критикуются они не с позиций христианского благочестия, а с позиций учения о наслаждении. Об отношении Валлы к Античности см., напр., письмо к Серра // Barozzi. Op. cit. Р. 81–88.