Владимир Моисеев - Футурономия. Социум [СИ]

«Что такое глобализация в плане культуры? Это, в первую очередь, слияние деловой культуры разных народов, повсеместное использование делового и международного языка (английского) для общения между представителями различных национальностей. Сюда же можно отнести развитие международного туризма» .

Следует признать, что перед нами развернутый и тщательно проработанный план построения новой утопии. Перечислим главные изменения, которые следует совершить для его претворения в жизнь:

1. Ослабление национальных государств, частичный отказ от суверенитета, передача некоторых функций управления всемирным организациям;

2. Национальные границы не должны сдерживать свободную торговлю, движение капитала и рабочей силы, экономика подчиняется интересам транснациональных корпораций;

3. Национальные культурные особенности должны быть преодолены, в качестве языка общения выбирается английский.

Это не полный перечень обязательных изменений, без которых глобализм не заработает. Был пропущен блок социальной трансформации: сокращение рабочих мест (автоматизация и роботизация), введение безусловного базового дохода, толерантность, приоритет потребления, гедонизм, развитие индивидуализма, замена морали на этику, уничтожение «устаревших» символов, мешающих установлению «абсолютной свободы» личности, фиксация и использование личных данных, жесткий контроль и вмешательство в частную жизнь граждан.

Разумно было бы предположить, что сознательные члены общества будут протестовать против столь сомнительных нововведений. О существовании таких людей действительно сообщают СМИ. Антиглобалисты, — а как бы еще они себя должны называть — объявляют себя противниками Нового Мирового Порядка, Власти Корпораций, Диктата США и Мировой Унификации. Но внимательный анализ этого движения вызывает сомнения в их намерениях [87] и возможностях.

«Антиглобализму уже два десятка лет. Восемнадцать лет тому назад случился первый баттл «Антиглобалисты vs полиция» в г. Сиэтл, США. Основной движущей силой протеста были двадцатилетние. Должны были пройти годы, чтобы все эти шествия с плакатами и баррикады и выбивание из полицейских очков экспы кирпичами — во что-то выросли. Чтобы двадцатилетние студенты возмужали, чтобы Европа и Америка покрылись сетью ячеек, руководимых десятками тысяч матёрых и подкованных в антиглобалистской идеологии бойцов, уже отанализировавших и отдискутировавших всю теорию Новой Левой Идеи. Сплотившихся в партии, издающих свои «Искры» и точно знающих, как изменить мир».

Но ничего подобного не произошло. Организация так не возникла, нет и внятной идеологии. В беспорядках принимают участие представители так называемого «Черного блока». Они приезжают на все подобные акции из немецкой Швейцарии, а также Германии, Австрии и Италии. Интересно посмотреть на социальный состав этой группы.

«Левое молодежное движение «Черный блок» впервые заявило о себе в 1999 году в Сиэтле на демонстрации против «Большой восьмерки». «Черноблочников» называют анархистами, и не только из-за цвета одежды и масок. Впрочем, вместе с анархистами плечом к плечу встают радикальные представители экологических движений, крайне левые коммунисты и просто хулиганы. Группы образуются спонтанно, на месте акции, и не имеют четкой иерархической структуры. Поэтому полиции трудно организовать превентивные меры. Излюбленными методами является метание камней в полицейских, поджог автомобилей, строительство уличных баррикад, иногда грабеж магазинов».

«Участникам блока по 16–20 лет и, на самом деле, они аполитичны, несмотря на все выкрикиваемые лозунги», — подмечает швейцарский политолог Марк Бальцигер. Их поведение, к которому относятся игры в кошки-мышки с полицией, является скорее формой молодежной самоидентификации, чем политической позицией» .

Западные источники сообщают, что со временем значительная часть активистов, с готовностью, переходит в «менее радикальные негосударственные организации». Желающим повоевать за мировую справедливость, предлагаются более цивилизованные занятия.

«Например, бороться за дождевые леса и бельков и панд в составе экологов. Выступать за списание долгов африканским странам, за расширение представительства женщин в руководстве транснациональных корпораций, за надоевшие всем хуже редьки права лиц, ведущих вместо половой жизни что-то альтернативное.

А ещё можно писать приложения, которые упрощают коммуникацию между людьми, пропагандировать езду на экономных видах транспорта, отказаться от мяса убитых животных и просвещённо ждать пришествия супераккумуляторов, которые, наконец, переведут бензиновую нашу цивилизацию на электричество.

Но, во-первых, борьбу на этих участках спонсируют, косвенно либо без затей в открытую, те самые структуры, которые другими своими щупальцами все эти два десятилетия рушили слишком строптивые государства и двигали туда-сюда глобальную рабочую силу.

Во-вторых. Вся эта предлагаемая подрастающим антиглобалистам потная борьба — она не про то, чтобы действительно взять и разнести сложносочинённую современную систему современной эксплуатации сильных слабыми, а тёмных умными и просвещёнными. Она про то, чтобы слабым и тёмным улучшили условия содержания. Чтобы подняли пособия по безработице, чтобы декриминализовали наркоманов, чтобы бомжам выделяли больше помещений и супа — короче, чтобы БОЛЬШИЙ, чем сейчас, процент доходов от эксплуатации мира уходил на амортизацию и смягчение жизни тех, кто не вписался».

Заметили ли активисты антиглобалистского движения происшедшую подмену? Или глобализм их устраивает, если предоставляет возможность безнаказанно «метать камни в полицейских, поджигать автомобили, строить уличные баррикады, иногда грабить магазины». То есть, имитировать борьбу против системы.

«Эта тяжкая борьба — не за то, чтобы заставить торжественно вымирающее просвещённое человечество как-то собраться и хотя бы воспроизводиться. Она — за то, чтобы процесс торжественного вымирания шёл плавно и без неудобств.

Эта жестокая борьба — не за то, чтобы государства могли сами решать свою судьбу, выбирать себе союзников, создавать собственные мегапроекты и втаскивать через них в образованность и возможности своих граждан. Она — за то, чтобы даже в самой нищей стране Африки детишки имели доступ к питьевой воде и обучающим приложениям, которые потом смогли бы сделать из них разработчиков чего-нибудь для Apple.

Иными словами — это борьба за то, чтобы непрерывно искалечиваемым глобализацией поколениям наций своевременно выделялись коляски и капельницы и программы реабилитации. А не о том, чтобы прекратить, наконец, калечить нации».