Витторио Страда - Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Но среди особых довоенных условий, повлиявших на деятельность социал-демократии в Австро-Венгрии, была не только вполне зримая возможность добиться необходимых реформ. Был и опыт, говоривший, что нельзя достичь подобных реформ чисто парламентским путем. Это можно было сделать исключительно с помощью мобилизации масс, которые должны были выйти на улицы и соединить свою борьбу с давлением парламента. Этот опыт (борьбы за избирательное право и другие свободы), естественно, оказал большое влияние на австромарксизм, снискав ему славу «воинствующего реформизма».

В тесной связи со всем этим находилась и проблема революционной теории и терминологии. Даже ограниченные цели борьбы могут быть достигнуты лишь при условии, что идеологическая, моральная и агитационная мобилизация масс и весь «дух» борьбы не ограничены заранее какой-то узкой сферой. Борьба масс по своей природе не может быть успешной, если перед ними с самого начала ставятся «ограниченные и чисто тактические задачи». Она должна проходить под знаком великих и всеобщих революционных идей и постулатов. Постоянная актуальность массовой борьбы за реформы вынудила австрийскую социал-демократию сохранить революционную идею и терминологию, что исключало появление в ее рядах как тенденций к теоретической ревизии революционного марксизма, так и культа реформистского прагматизма, которые в это время были присущи немецкой социал-демократии.

Говоря об исторических корнях австромарксизма, мы, разумеется, не претендуем на то, чтобы рассматривать эти характерные черты начального этапа движения с точки зрения жесткого детерминизма и считать, будто австромарксизм в период между двумя мировыми войнами можно объяснить только его прошлым, делая из этого «фаталистические» выводы. Однако мы не можем обойти основную особенность австромарксизма, которая состоит в том, что с этим течением связан целый ряд размышлений и философских интерпретаций марксизма, впервые предпринятых в работе Макса Адлера «Причинность и телеология в дискуссии о науке», опубликованной в 1904 году в ходе полемики о ревизионизме.

Адлер признавал, что именно дискуссия о ревизионизме и положила начало кризису марксизма. И он указывал, что истоки этого кризиса лежат в недостаточно точном определении некоторых основных понятий. Он исходил из того, что материалистическая концепция истории не имеет ничего общего с философским материализмом:

«То, что в основном способствовало восприятию Маркса как материалиста, сводилось к определению его концепции истории как материалистической; к тому же отмечалось широко распространенное недопонимание этой теории в том смысле, что экономическое развитие, за которым она признавала определяющий элемент всего исторического процесса, является якобы простым движением мертвой „социальной материи“, по отношению к которой мысль и воля людей оказываются-де излишним и бесполезным продуктом, странным образом раздваивающим это движение, как будто бы духовная жизнь зарождается в голове человека еще до начала мыслительных процессов, фактически ее и „производящих“. Таким образом, возникла интерпретация его теории, которая идет как раз вразрез со всей концепцией Маркса. Эта трактовка была подхвачена прежде всего буржуазией, пытавшейся оказать ей противодействие, но иногда такую трактовку можно было встретить и у тех последователей Маркса, которых собственное материалистическое вероисповедание (по которому дух и воля человека суть не реальности истории и якобы только внешне проявляют себя в ней) заставляло считать, что все идеи философии, религии, права и искусства являются, так сказать, тенями того мощного движения „экономических отношений“, которые в процессе своего развития якобы отбрасываются на чувствительную кору человеческого мозга» [568] M . Adler . Kausalität und Teleologie im Streit um die Wissenschaft. – Marxstudien, Wien, 1904, S. 98. .

Итак, «материя», о которой говорили Маркс и Энгельс, не имеет ничего общего с материей, исследуемой естественными науками, а содержится в сфере экономических связей людей, в области человеческих отношений, которые в конечном счете и складываются в духовные факторы. Формула классиков о преобразовании материи человеческим разумом опирается на Канта: реальность в ней побеждается через априорные формы интуиции и априорные категории чистого разума (сущность, причинность и т.д.), к которым Макс Адлер добавляет общественный характер сознания. Мир не существует независимо от сознания, но он независим от сознания индивида, от субъективного сознания; общественная природа сознания деспотически пытается реализовать себя: идеи эволюции и эффективного развития коренятся как раз в общественной структуре сознания. Напряженность, существующая, согласно марксизму, между закономерностью и волевым решением, у Макса Адлера выступает в качестве навой парадигмы, характерной для австромарксизма: с одной стороны, это выражается в широком детерминизме политических оценок (все поражения представляются неизбежными, объективно обусловленными), с другой – видится как раскол между наукой и этическим миром воли и долга, где каждое решение носит моральный характер.

Совершенно ясно, что понять австромарксизм в настоящее время мы можем только на основе конкретного исторического исследования той политической, социальной, экономической и культурной обстановки, в которой он существовал. При этом надо иметь в виду, что и сам он был частью этой обстановки. Деятельность австромарксистов и дискуссия, начатая ими по современным проблемам, определялись в немалой степени тем особым идеологическим арсеналом (форма подхода, опыт, образ мышления, противоречия, ценности и недостатки), с которым австромарксизм вступил в новые исторические условия и попытался разрешить возникшие проблемы.

После всего, что было сказано, неудивительно то, что после первой мировой войны, несмотря на серьезные расхождения во мнениях, единство австрийской социал-демократии не было нарушено (в противоположность расколу в Германии). Под руководством Фридриха Адлера и Отто Бауэра левая оппозиция, которая отождествляла себя с циммервальдским движением, в 1917 – 1918 годах получила большинство, и руководство партии без глубоких внутренних потрясений перешло к левым [569] См.: R . Neck . Arbeiterschaft und Staat im Ersten Weltkrieg 1914 – 1918. 2 Bdr., Wien, 1964 – 1968; L . Brügel . Geschichte der österreichischen Sozialdemokratie. Wien, 1925; H . Hautmann . Die Kriegslinke in der Sozialdemokratischen Partei Österreichs zwischen 1914 und 1918. – «Die Zukunft», Wien, 1971, № 13 – 14. .

Окончательное военное поражение Германии и Австро-Венгрии в октябре 1918 года привело к краху монархий в обеих странах и к распаду (которого уже давно ожидали) «государства четырех наций» на отдельные национальные элементы. Из того, что сохранилось, образовалось «остаточное государство», немецкоязычная Австрия. Еще во времена монархии теоретики австромарксизма видели возможную – не актуальную, но «историческую» – альтернативу «государству четырех наций» в «Великой Германии». Но после ноября 1918 года социал-демократия «остаточной» Австрии увидела в присоединении к Веймарской республике, ее экономике и ее рабочему движению не только «возможную историческую перспективу», но главнейший постулат, более того – единственный якорь спасения. В первые, решающие годы существования Австрийской республики, когда она находилась под определяющим влиянием социал-демократии (коалиционное правительство во главе с канцлером Карлом Реннером и государственным секретарем по иностранным делам Отто Бауэром), присоединению к Германии, которого так жаждали, противились державы-победительницы. Позднее, когда контроль над государством перешел к буржуазным партиям, интерес австрийского правительства к воссоединению ослаб и возник вновь лишь в 30-е годы, после жестких антидемократических репрессий в стране и после того, как власть в Германии захватили нацисты. Тогда присоединение («аншлюс») стало лозунгом правых кругов буржуазии, которые день ото дня становились все сильнее [570] О положительном отношении Отто Бауэра к «Великой Германии» см.: O . Leichter . Otto Bauer…, ор. cit.; O . Bauer . Zwischen zwei Weltkriegen?, op. cit. . Почти полный разрыв отношений с придунайскими странами бывшей Габсбургской империи, с одной стороны, и несостоявшееся присоединение к Веймарской республике – с другой, обусловили невозможность самостоятельной экономической жизни «остаточного государства» и изоляцию австрийской социал-демократии.