Эдвард Бэнфилд - Моральные основы отсталого общества

С тех пор как стало возможным показывать любовь к своей семье, покупая подарки в магазине, тот, кто подарков не покупает, вызывает у потребителя нового типа подозрение в бессердечии или безразличии к родным. Как-то вечером Паскуале Дура, полубезработный сельскохозяйственный работник, принес домой радиоприемник, за который обещал продавцу выплачивать по восемь долларов в месяц. Его жена сначала пришла в ярость и велела Паскуале немедленно сдать приемник обратно. Но тот объяснил, что сам-то он может сходить развлечься на площадь, а жена с детьми вынуждены сидеть дома; поэтому хорошо, если у них появится вещь, которая будет приносить удовольствие и разгонять la miseria . В самом деле, продолжал Паскуале, нечестно по отношению к детям, что у них ничего нет. А вдруг из радиопередач они узнают что-нибудь полезное? Его слова тронули жену. Семья оставила себе приемник, который вскоре стал для нее мощным фактором дальнейших перемен. «Я была в трауре, – рассказывает синьора Дура, – но когда мы решили оставить приемник, я, конечно, траур сняла. Не будешь же, в самом деле, ходить в трауре, когда дома играет радио».

Когда крестьянин говорит о la miseria , он, прежде всего, имеет в виду, что ему приходится выполнять тяжелую физическую работу, ходить в отрепье и питаться зачастую одним только хлебом. Но в какой бы жестокой нищете ни жил крестьянин, его хроническое уныние объясняется не только ею. Многие крестьяне значительное время проводят в праздности, потому что им нечем заняться. Те из них, у кого есть немного земли, бродят вверх и вниз по горным склонам, отводя на пастбище свинью или собирая хворост, но и это нельзя назвать тяжелым трудом. Нескончаемые хождения туда-сюда для крестьян не что иное, как способ провести время. «Дом у нас такой маленький и в нем так много народу, что мы возненавидели бы друг друга, если бы все время сидели в четырех стенах», – объясняет пожилая женщина, которую спросили, зачем они с мужем-калекой тащатся по летнему зною в свой чахлый садик у подножья горы. Зимой температура в Монтеграно редко опускается ниже нуля, и хотя многим жителям коммуны, не имеющим теплой одежды, приходится несладко, насмерть никто не замерзает и обморожений не получает. Из-за недостаточного питания многие болеют, но голодных смертей не случается, и настоящие муки голода – явление редкое.

Одна из причин крестьянского уныния – постоянная тревожность. Из-за того, что у крестьянина нет сбережений, он испытывает непреходящий страх перед будущим. То, что для других – неприятность, для него – подлинное бедствие. Сельскохозяйственный работник и его жена были безутешны, когда у них привязью удавился боров. Женщина рвала на себе волосы и билась головой о стену, а ее муж, парализованный горем, молча сидел в углу комнаты. Потеря борова означала, что этой зимой у них не будет мяса, не будет сала, чтобы намазывать на хлеб; что им нечего будет продать, чтобы вырученными деньгами заплатить налоги; и что весной они не смогут завести нового поросенка. Подобные удары могут обрушиться на крестьянина в любой момент. Наводнение может смыть его поле, град – побить пшеницу, болезнь – поразить его самого. Перед всеми такими напастями крестьянин по определению беспомощен.

При этом ни нынешний голод, ни ожидание еще худшего в полной мере не объясняют глубокого недовольства крестьянина своим положением. В некоторых первобытных обществах уровень физиологического комфорта даже ниже, но их члены при этом не ощущают себя постоянно несчастными. Разница между низким уровнем жизни и la miseria – культурного характера. В отличие от примитивных племен, крестьянин чувствует себя частью большого общества, в которое он входит, но к которому не принадлежит. Он существует в культуре, в которой очень важно, чтобы тебя одобряли, и понимает, что по меркам этой культуры он одобрения совершенно не заслуживает; что по ее меркам он, как и всё, с ним связанное, ничтожен и нелеп. Осознание этого внушает ему отвращение к собственной участи и гнев на злой рок, его на такую участь обрекший.

«Чего-то добиться» и «показать себя с лучшей стороны» – одни из центральных мотивов существования крестьянина. Но он знает при этом, что, сколько бы ни работал, он никогда ничего не добьется. Другие способны трудиться на собственную пользу, а он – нет. Если у него есть немного земли, он может попытаться скрыть бессмысленность своего времяпрепровождения – от других и, возможно, от себя самого – за каким-нибудь грандиозным предприятием, например сооружением на склоне холма террас, землю для которых ему приходится таскать на спине из долины. Но и в этом случае он прекрасно понимает, что, завершив свой труд, обеспеченней не станет.

Крестьянину досадно знать, что, несмотря на все старания, он всегда будет оставаться позади (indietro). Прато, на пример, никогда не скопит достаточно денег, чтобы достойно выдать дочь замуж. В его представлении, невозможность ничего изменить в своей жизни – главное, что отличает крестьянина от всех остальных. «Крестьянин, – говори т он, – никуда со своего места не денется; а другие могут изменить свою жизнь к лучшему». Всего лишь в двух из 320 историй, рассказанных шестнадцатью крестьянами из Монтеграно в ходе тематических апперцептивных тестов [29] Тематический апперцептивный тест (ТАТ) – методика, широко используемая психологами для выявления доминантных эмоций, отношений и конфликтов личности. Испытуемому показывают двадцать рисунков и предлагают по каждому экспромтом придумать рассказ. Сюжеты рисунков в разной степени требуют домысливания (среди прочих демонстрируется и чистый белый лист). То, как испытуемый их интерпретирует, позволяет составить представление о его сознательных и подсознательных отношениях, ценностях, влечениях и интересах. Характерные особенности рассказов позволяют психологам сделать вывод о важных чертах личности испытуемого. В нашем случае ТАТ применялся для исследования в первую очередь этоса, а не личности. Мы использовали рисунки, подготовленные доктором Генри Мюрреем из Психологической клиники Гарвардского университета. , процветание семье приносила бережливость или предприимчивость, но даже и в этих случаях, несмотря на успех, семья не поднималась в социальной иерархии и оставалась крестьянской. В большинстве рассказов респондентов путь к процветанию открывался исключительно благодаря подарку судьбы: например, богатый синьор дарил бедному мальчику скрипку или богатая синьора усыновляла брошенное дитя.

По представлениям большого общества, труд, пища и одежда крестьянина говорят о его отсталости. Именно поэтому, не меньше чем по причинам физиологического порядка, они вызывают у крестьянина недовольство, а то и ненависть. Для жителей юга Италии очень важно быть «культурными» (civile), крестьянин же ощущает себя полной противоположностью этому идеалу, полагая, что постоянный контакт с землей и домашними животными превращает его в существо грязное и скотоподобное. «Мы, бедные крестьяне, – говорит один из них, – работаем с утра до ночи, копаемся в земле и вечно перепачканы грязью». Прато более или менее тепло в его куртке, но при этом она метит его как человека, не заслуживающего уважения. Когда Прато спросили о его впечатлениях о большом городе, он повел речь о том, как там одеваются. «В городе, – сказал он, – все носят одно и то же, и от этого непонятно, кто крестьянин, а кто нет».