Эдвард Бэнфилд - Моральные основы отсталого общества

Дж. С. Макдональд пишет, что в Калабрии «все классы разделяют общие ценности; отличия в поведении между представителями разных классов – результат скорее распределения социальных и технологических возможностей, а не разницы в системе ценностей; поведение земледельцев и людей из высшего класса подчиняется одним и тем же нормам».

Доктор Джино рассказывает анекдот про некоего крестьянина, который бросил на землю шапку и спросил одного из своих сыновей: «Что я только что сделал?» «Бросил шапку на землю», – ответил сын и получил от отца оплеуху. Крестьянин подобрал с земли шапку и спросил второго сына: «Что я сделал?» «Поднял шапку», – ответил тот и тоже был наказан. «Что же я сделал?» – спросил крестьянин третьего сына. «Не знаю», – ответил сообразительный парень. «Запомните, сыновья, – сказал тогда отец. – Если кто-нибудь спросит, сколько у вашего отца коз, вы должны отвечать, что не знаете».

При опросе крестьян затруднений у нас не возникало. Представители высшего класса вели себя более сдержанно. С точки зрения крестьянина, делиться сведениями с «этими американцами» абсолютно не опасно; они явились из совсем другого мира и скоро туда отбудут. Кроме того, сотрудничество с ними сулит множество мелких и ряд значительных выгод. Высший класс воспринимает ситуацию по-другому. Америка для его представителей не так уж далека; кто знает, как там используют полученную от них информацию? А поскольку они не могут одалживать у нас деньги и принимать небольшие подарки в виде продуктов и ношеной одежды, у них нет материального стимула сотрудничать.

Самый популярный святой – Антоний Падуанский, который в Монтеграно (и больше нигде!) считается покровителем домашнего скота, а следовательно, и крестьян. Св. Пасхалий покровительствует женщинам, поэтому ему ставят свечи девушки – особенно часто дурнушки, – желающие удачно выйти замуж. Св. Иоанн Креститель – покровитель города, ему молятся в ходе общественных мероприятий. Св. Рох, защитник от чумы, особо почитается в соседнем Бассо, расположенном в источающей болотные миазмы долине; оттуда, видимо, его популярность распространилась на Монтеграно. В Монтеграно почитаются пять Мадонн, причем для некоторых здешних жителей их связь с матерью Христа далеко не очевидна. (Когда молодой человек из Монтеграно, бывший семинарист, попытался объяснить пожилой женщине, что Мадонна только одна, та рассмеялась: «Ты восемь лет учился у священников, и не выучил даже разницы между Мадоннами!»). Имеются в виду 1) Мадонна Помпейская, чьи чудеса хорошо известны в Монтеграно; 2) Мадонна Кармельская, в честь которой устраивают праздник в одной из соседних коммун; 3) Мадонна Мира, в честь которой в Монтеграно учрежден праздник и во время Первой мировой войны установлена статуя; ей матери молились об ушедших на войну сыновьях; 4) Мадонна Ассунта, покровительница одной из церквей Монтеграно; и 5) Мадонна Аддолората, в которой чаще всего признают мать Христа.

Тот, кто не является ни родителем, ни посторонним-который-может-повлиять-на-се-мью, оценке не подлежит. Группе крестьян был задан вопрос, к какому наказанию они приговорили бы преступников из следующего списка: вор, убийца, мошенник, насильник, соблазнитель или соблазнительница, жестокий эксплуататор и проститутка. Крестьяне назначили свирепые приговоры всем, кроме проститутки. Половина респондентов вообще не стали бы ее наказывать. «Чем она занимается, касается только ее», – сказали некоторые. «Такая уж у нее судьба», – посчитали другие. Только одна женщина хотела строго наказать проститутку, потому что, по ее словам, «такие, как она, разрушают семью». Из сказанного остальными следовало, что проститутка, с их точки зрения, – единственная из списка, кто ничем не угрожает семье.

То или иное качество иногда признавалось полезным или опасным для семьи в зависимости от того, с кем отождествлял себя респондент. Отождествляя себя с разными сторонами, респонденты делали разный выбор, хотя и руководствовались при этом одним и тем же критерием. Так, некоторые из тех, кто в вопросе 18 выбрал вариант а, поступили так потому, что отождествляли себя с завистником, а не с объектом зависти, рассуждая приблизительно так: «Я, безусловно, предпочту быть завистливым и при этом изменить в лучшую сторону положение своих детей». Но и отождествляя себя с завистником, некоторые респонденты делали другой выбор, так как думали о губительной силе зависти: «Я предпочту вариант б, потому что недаром ведь говорят, что человек от зависти лопается, то есть когда человека снедает зависть к соседям, у него остается меньше сил на то, чтобы тянуть детей, поэтому лучше оставить их в покое и никому не завидовать». Результаты были бы точнее, если бы в каждом вопросе пояснялось, о ком идет речь, например «что лучше, отец, который…» или, скажем, «сосед, который…».

Как видно из истории, рассказанной в ходе ТАТ, девушки в подобных случаях не полностью беззащитны: «Одна девушка пятнадцати лет полюбила парня, и полюбила его очень сильно, но ее родители были против этого брака. Она долго ломала голову, как ей быть, и в конце концов решила совершить дурное, чтобы заставить родителей дать согласие на женитьбу. Как она решила, так и сделала. Когда родители узнали, что у их дочери скоро должен родиться ребенок, он дали согласие и постарались поскорее сыграть свадьбу. А потом все были очень счастливы» (7).

Когда Пиноккио обнаружил, что превращается в осла, он воскликнул: «Ах, я несчастный! Ах, я несчастный!» «Мой милый, – попытался утешить его Сурок, – что поделаешь! Это определено судьбой. Ибо написано в книгах мудрости, что все ленивые мальчишки, которые отвернулись от книг и учителей… раньше или позже должны стать ослами». «Но я не виноват! – сказал Пиноккио. – Поверь мне, Сурок, виноват один Фитиль… Я хотел вернуться домой, хотел стать послушным… но Фитиль сказал: „Зачем тебе нужно забивать себе голову учением?“» «А почему ты послушался совета этого неверного и плохого друга?» «Почему?.. Мой дорогой Сурок, потому что я Деревянный Человечек, лишенный разума» [рус. пер. Э. Г. Казакевича].

Даже эти принципы действуют не всегда. Еще поколение назад в Монтеграно нередко бросали детей, даже рожденных в браке. Более того, в период активной эмиграции отцы семейств, перебравшись в Новый Свет, часто так и не вывозили туда жен и детей. Постоянные разговоры об обязанностях перед семьей, как и разговоры о долге женщины хранить невинность, могут отражать неуверенность в непременном следовании этим принципам.