Лариса Дмитриева - Антропогенезис (эволюция человечества)

О ЕДИНСТВЕ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

Единство противоположностей и их борьба между собой — это то, что называется Жизнью. Этот первый закон диалектики, выведенный в незапамятные времена Древней Наукой, успешно присвоен наукой современной и так же успешно изучается.

Говорят, пифагорейцы ненавидели число Два, потому что считали, что от этого числа — от раздвоения Единого — и начались все беды человечества.

И хотя все именно так и обстоит, но более древние индийские мудрецы, менее эмоциональные, чем античные греки, похоже, не испытывали подобных чувств к разъединившемуся Единому Элементу. Они вмещали ВСЕ, они знали: жизнь потому и поддается познаванию и улучшению, что в ней есть противоположности.

Задолго до греков они поняли, что человек, не познавший определенную противоположность, никогда не узнает и ее противоположность. Другими словами, пифагорейцы никогда бы не узнали, что такое любовь к Единице, если бы они не испытывали ненависти к Двойке.

Если бы не было противоположности, ни один мудрец не смог бы объяснить нам, что такое левая сторона, что такое правая. Мы никогда бы не смогли применить слово «да», если бы не знали, что обозначает слово «нет». И наоборот. Мы никогда бы не узнали, что такое счастье, если бы наше сердце не испытало бы несчастья. Мы никогда не научились бы смеяться, если бы не умели плакать или просто грустить.

Всепроникающая Двойственность Великой Жизни отражена в самом загадочном и всеобъемлющем знаке Свастики — . Каждая ее сторона состоит из двоек, — двух единиц, отраженных друг в друге, как в зеркале, которые есть ничто иное, как преломленная (но не разъединенная!) на 90 Единица [276]. Это преломление надвое Единства указывает на существование равноправных противоположностей: одна единичка — горизонтальна, другая — вертикальна: одна указывает налево, другая — направо; одна направлена вверх, другая — вниз; одна — символ севера, другая — юга, одна — запада, другая — востока и т. д. Все преломленные единички, образующие двойки, имеют общую точку соприкосновения (вершину угла). Все «четыре руки» Свастики исходят из общего центра, как спицы из единой ступицы, единой оси колеса.

Признавая единство двойственности (т. е. противоположностей), мы видим даже в повседневной жизни, как они непримиримы, как яростно борются друг с другом, притягиваясь друг к другу и одновременно стремительно отталкиваясь друг от друга. Противоположности в нашей жизни никогда не сольются в единство, в гармонию. Если кто-то скажет, что они уже слиты, слиты в единый человеческий организм, то пусть ответит: хорошо ли, уютно ли, спокойно и радостно ли этому единству? Нет. А раз так, то значит внутри этого единства никакого единства не существует. Но есть борьба. Тяжелая и долгая. Внутри человека противоположности пытаются победить друг друга. Рано или поздно эта победа приходит. Ничьей в этой битве не бывает, примирение исключается. Одна из противоположностей обязана погибнуть. Счастье человека и его высшей души, когда тьму побеждает Свет.

Я вспоминаю роман французского писателя и поэта В. Гюго «Человек, который смеется». Теперь я не читаю романов, но моя юность была бы без классиков литературы обобранной и скучной.

Кто не читал названного романа, рекомендую. А пока дам лишь схему: это история о сыне богатейшего человека Франции, которого в детстве из-за мести похитили, изуродовали лицо и выбросили на улицу. Мальчика, по имени Гуимплен, подобрал добрый и мудрый человек — бродячий философ и уличный актер. Он сделал его актером своей маленькой уличной труппы, своим сыном и высоконравственным человеком. Несмотря на то, что спустя много лет, в конце концов, выясняется, кто такой Гуимплен, и бывший нищий и бесправный человек мгновенно переходит в противоположную среду — в разряд сильных мира сего, но он не остается в этом чуждом для него мире. Он возвращается к своей прежней бедной жизни, где его окружали преданность, искренность, доброта, любовь, мудрость, благородство, сострадание. Он возвращается в мир своей высшей души.

По своей философичности, аллегоричности этот роман — хорошее подспорье тем, кто изучает диалектику. Он — великолепная литературно-художественная иллюстрация всепроникновения двойственности в нашу жизнь. Все сущее — двойственно, двулико, двояко, — говорит своими образами Гюго. Все, что нас окружает, и мы сами — это противоположности, которые не могут примириться.

И, тем не менее, они составляют единство, как един постоянно раздваивающийся сам в себе человек.

И чтобы мы получше присмотрелись к этой философской концепции, писатель называет человека именем животного— Урс (Волк), а животное(волка) именует Гомо(Человек). Лицоглавного героя обезображенонасильственной операцией таким образом, что оно превращено в маску постоянного жутковатого смеха. Но маска эта смешиттолпу, веселит ее. Она смешит глупых или жестоких людей. Ведь разве уродство Гуимплена есть отражение его смеха? Увы! «Смеющийся» разодранный рот — это как раз противоположность смешного, это печать его противоположности — ужаса, который когда-то перенес несчастный ребенок, попавший в руки дьявольского хирурга. Его, ставшего бродячим актером, называют « человеком, который смеется». Но этот человек, вызывая одним своим видом хохот толпы, сам не смеется, он страдает, он плачет невидимыми слезами души.

Гюго был философом. Он во всем видел единство и борьбу противоположностей, и потому все его герои и сюжетные линии этого романа освещены первым законом диалектики.

«Человек, который смеется» — Гуимплен — внешне уродлив, но внутренне прекрасен, все его поступки свидетельство тому. Он вначале бесправен и нищ, но в конце волею судьбы, как оказывается, он сказочно богатый наследник, сильный мира сего, наделен властью пэра Франции. Бедная девушка с божественным именем Дея — олицетворение Света, но она не видит свет. Она слепаот рождения, но видит. Она видит лучше всех зрячих, потому что воспринимает мир своим чутким сердцем. Она любит Гуимплена и он любит ее, но их чистая любовьиспытывается искушением. Однако, могущественнаясоперница Деи — юная герцогиня — бессильнав своих изощренных попытках соблазнить уличного актера. Соблазнительница целомудренна телом, но в своем духе, сознании, она развращенадо предела. Она внешне ослепительно прекрасна, но внутренне — сущий дьявол. Внешняя красотацарственной искусительницы, вопреки логике, но по закону магнита, притягивается к внешнему уродствубродячего актера, а ее внутренняя порочная природа, изо всех сил напрягая свои низшие энергии, направлена к чистому, целомудренному юноше и безуспешно пытается дотянуться к недостижимому — к вершине нравственности.