Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Тайной является и то, почему судьба побуждает организм реализовывать свои возможности и заставляет переходить от одной фазы к следующей. Тем не менее, это так. Материалистический XIX век, полностью утратив контакт с реальным духовным миром из-за своей одержимости квазиреальным (sub-real) миром материи, в итоге ощутил безотчетный смертельный страх, после чего рационалистическая медицина заявила о своем намерении покончить со смертью. Такие вещи делают честь интеллектуальной смелости рационалистов, но показывают, что их беспочвенный интеллект равносилен глупости. Мы не можем избежать судьбы, поскольку даже наш протест против нее представляет собой определенную фазу развития.

Тема культурной патологии слишком широка, чтобы исчерпать ее здесь: она будет предметом для многих томов в грядущих столетиях. Все, что необходимо для мировоззрения XX века, сосредоточенного на действии, — это понимание трех феноменов из огромной области культурной патологии, а именно: культурного паразитизма, культурной ретардации и культурной дисторсии.

Все эти три культурные болезни присутствуют на Западе в середине XX века, начавшись несколько ранее. Именно это болезненное состояние западной цивилизации делает возможной современную абсурдную мировую ситуацию. Современная — значит относящаяся к первым двум мировым войнам с их ужасными последствиями. Родина западной цивилизации — это обитель сильнейших умов и характеров, мощнейшей моральной силы, наивысшей технической продуктивности, единственной в мире позитивной высокой судьбы. Однако, несмотря на то, что все это предполагает наивысшую в мире концентрацию силы, западная цивилизация превратилась сегодня в объект мировой политики, став добычей, трофеем для хищных внешних сил. До этого состояния она доведена не военными средствами, но критической культурной болезнью.

В главе о политическом мировоззрении ситуация, когда отдельные лица влияют на политические дела в собственных интересах, была названа паразитической политикой. Приводился пример, как маркиза де Помпадур ввергла Францию в войну против великого Фридриха, который перед всей Европой назвал ее обидным прозвищем. В этой войне Франция проиграла Англии свою заморскую империю, поскольку сражалась в Европе и не могла тратить силы на большую войну за ее пределами. Таков обычный итог паразитической политики.

Нация есть идея, но это лишь часть более высокой идеи, порождаемая культурой в процессе своей актуализации. Подобно тому, как в составе нации могут быть группы и облеченные властью индивиды, мыслящие вразрез с реализацией национальной идеи, так бывает и с культурой.

О паразитической политике внутри нации известно всем, и, столкнувшись с ней, все сразу понимают, что к чему. Когда грек Каподистрия был министром иностранных дел России, никто не ждал, что он будет проводить антигреческую политику. Во время Боксерского восстания в Китае ни одна западная держава не собиралась отдавать команды китайским генералам. На войну с Японией (1941–1945) американцы не отправляли призывников японского происхождения, равно как в первых двух мировых войнах Европа обнаружила, что не может рассчитывать на богемских славян, действуя против России. Американские генералы не осмеливались использовать своих мексиканцев против Мексики или негров против Абиссинии. Аналогично в период подготовки к войне с Россией никто из симпатизирующих ей не получил бы публичную власть в Америке, не говоря уже о том, что американцы перевернули бы вверх дном все правительство в поисках русских иммигрантов.

Подобные явления отражают то положение вещей, что человек или группа не изменяют себе, даже будучи принятыми в другую группу, если не ассимилируются. Ассимиляция равносильна исчезновению группы как таковой. Кровь составлявших ее индивидов остается прежней, но группа прекращает существование. В противном случае она продолжает быть инородным телом.

Рассматривая тему расы, мы увидели, что физические отличия не являются барьером для ассимиляции, в отличие от культурных отличий. Примерами служат балтийские немцы и немцы Поволжья, изолированные в примитивной России, китайцы и японцы в Америке, негры в Америке и Южной Африке, британцы в Индии, парсы там же, евреи в западной цивилизации и России, индусы в Натале.

Культурный паразитизм возникает тем же способом, что и политический. Паразит — это живое существо, живущее внутри или на поверхности тела другого живого существа и за его счет. Поэтому он переориентирует часть энергии хозяина в направлении, чуждом интересам последнего. Это практически неизбежно: если организм не расходует энергию на собственное развитие, он ее теряет. Паразитизм непременно наносит хозяину вред, который увеличивается пропорционально росту и размножению паразита.

Любая группа, не разделяющая культурное чувство, но при этом живущая в культурном теле, неизбежно приносит культурные потери. Такие группы формируют в культурном теле своего рода области нечувствительных тканей. Группа, стоящая в стороне от исторической необходимости, судьбы культуры, неизбежно противится этой судьбе. Этот феномен никак не зависит от человеческой воли. Духовно паразит находится вовне, но физически — внутри. Воздействие на организм хозяина он оказывает пагубное и в физическом, и в духовном смысле.

Первый физический эффект присутствия посторонних групп в теле культуры состоит в том, что уменьшается численность культурного населения. Члены чуждой группы занимают места индивидов данной культуры, которым по этой причине не суждено родиться . То есть численность культурного населения искусственно уменьшается на величину, равную численности паразитической группы. В случае животного и человеческого паразитизма одним из многочисленных последствий для хозяина является ухудшение питания. К тому же приводит культурный паразитизм. Уменьшая численность культурных индивидов, паразит лишает культурную идею единственного вида физического питания, в котором она нуждается — постоянного пополнения человеческим материалом, адекватным ее жизненной задаче.

Такое негативное влияние иммиграционных групп на воспроизводство культурного населения обнаружено только недавними исследованиями популяционной динамики. Например, сравнительное изучение американских демографических процессов показало, что сорокамиллионная иммиграция с других континентов с 1790 г. по настоящее время вообще не привела к увеличению населения Америки , повлияв только на его качество. Сверхличная идея, к тому же облеченная силой судьбы, должна выполнить свою жизненную задачу, и если для этого требуется население определенной величины, растущее в определенном темпе, то эти условия непременно будут соблюдены.