Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Со времен Кальвина Запад постепенно двигался в сторону абсолютного материализма. Пик этой кривой приходится на Первую мировую войну, и эта мощная эпоха, открывшая новый мир, означала также явление западной души в ее неповрежденной чистоте. Она перенесла долгий культурный кризис рационализма, и ее вечно юная судьба потребовала восстановления авторитета и объединения Европы в такой явной форме, что ни одна сила в ее пределах, кроме патологических ретардаторов и дистортеров, этому не воспротивилась.

Движение к материализму было движением навстречу культурному дистортеру в том смысле, что оно способствовало его проникновению в западные дела. Когда подсчитывались люди, естественно, учитывался и он. Но счетомания уже прекратилась, и возвращается прежняя исключительность. Феномен Дизраэли, культурного дистортера на посту премьер-министра западного государства, был просто немыслим столетие назад, во времена Питта, и столь же немыслим в западной культуре теперь.

Движение от материализма равносильно удалению от культурного дистортера. В области мысли материализм ведет безнадежные арьергардные бои. Он побежден во всех сферах: физике, космогонии, биологии, психологии, философии, художественной литературе. Этот неумолимый курс делает дисторсию просто невозможной, поскольку закрывает дистортеру доступ в западные дела. Все западное всегда было эзотерическим: когда в 1790 г. публиковалось собрание сочинений Гёте, предварительный заказ поступил только на 600 экземпляров. Хотя и этой аудитории было достаточно, чтобы его прославила вся Европа. Букстехуде, Орландо Гиббонс, Бах и Моцарт писали для узкого круга, в котором не было культурных дистортеров. Конечные цели политики Наполеона понимали в современной ему Европе несколько человек, дистортеры же разглядели в ней лишь то, что касалось только их . Культурный слой Запада объединяется над обломками рухнувшего вертикального национализма. Запад сбрасывает шкуру материализма, возвращаясь к чистоте собственной души ради последней великой внутренней задачи — формирования своего культурно-государственно-национально-народно-расово-имперского единства как основы для исполнения внутреннего императива абсолютного империализма.

С этих пор проблема культурной дисторсии фундаментально пересматривается. Сама возможность допуска паразита к общественной жизни Запада стремительно иссякает. Повинуясь мощному инстинкту, дистортер оставил Европу и с этого времени базируется вне ее.

Старые инструменты финансового капитализма и классовой войны потеряли свою эффективность перед лицом возрождения авторитета, и главную роль теперь играют армии. Извне дистортер продолжает действовать в старом духе своей вынужденной миссии отмщения. В одной из западных колоний — Америке — по-прежнему существуют культурные болезни, которые оказывали и продолжают оказывать оттуда решающее влияние на мировые события.

Мы подошли к моменту, когда органико-исторический метод, изложенный выше, следует применить к ближайшему будущему. Усовершенствованный нами метод мышления позволил нам определить свое место в истории, свои корни, от которых мы по-прежнему внутренне оторваны, свой органически необходимый внутренний императив. Теперь мы применим этот метод к материалу, связанному с событиями нашего ближайшего будущего. Ответив на вопрос «что» , следует ответить и на вопрос «как». Первый этап практической политики — это оценка фактов . Второй — поиск возможностей. Это в равной мере относится и к дешевому политиканству преследующего собственную выгоду партийного политика, и к политической практике таких великих государственных мужей, как Питт, Наполеон или Бисмарк. Факты и возможности западной политики в 1948 г. не могут быть взвешены без полного понимания значения и потенциала Америки. До сих пор в Европе его не было. Но теперь вся тактика, идеи и точки зрения должны поверяться фактами . Предрассудки, капризы, абстракции и идеалы устарели, и даже не выглядя нелепыми, они остаются непозволительной роскошью, поскольку угнетенная, ограбленная, оккупированная Европа должна мыслить ясно , если ей вновь предстоит позаботиться о своей судьбе. Вплоть до Второй мировой войны заблуждения и путаница относительно Америки были свойственны почти всем европейцам. В одних странах это было выражено сильнее, чем в других, но рассматривать их по отдельности не стоит, поскольку Европа едина во всемирно-историческом смысле, независимо от широты признания данного факта. Европа страдает и проигрывает мировые войны как одно целое, а осознав свое единство, она также сможет побеждать в мировых войнах и строить будущее на основе своего внутреннего императива.

В нашу эпоху есть только один способ истолкования явлений и только один метод, которым раскрываются секреты, связанные с прошлым и будущим органических единиц — это органико-исторический метод. Характер и потенциал Америки заложены в ее истории. С позиций культурного витализма мы имеем возможность понять смысл этой истории как для самой Америки, так и для западной цивилизации.

Американский континент заселялся в ходе индивидуальной миграции. Большинство иммигрантов с 1500 по 1890 г. были представителями северных рас Европы. В ранний, колониальный период (1500–1789) условия жизни новых поселенцев были крайне суровыми. Континент населяли враждебно настроенные дикари. Безопасной территорией была узкая полоска побережья примерно 1500 миль в длину. За ней лежал огромный неизведанный, незнакомый «фронтир». Это слово, важное для понимания характера колонистов — представителей разных европейских наций, имело в Америке особый смысл. Оно означало не границу между двумя державными единицами, а территорию — огромную, опасную и почти незаселенную. Ее требовалось только преодолеть, чтобы присоединить, и в этом процессе главным врагом была скорее природа, а не дикари, которым в любом случае не хватало организации. Поэтому Америка с самого начала не выработала ощущения политической напряженности , которое формируется при наличии настоящей границы.