Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Первый недостаток заставляет Америку прилагать, в целях мирового контроля, гораздо больше военных усилий против России, чем может себе позволить в ответ Россия. Слабость американской империи не осознается в Америке, где из-за полного неведения относительно современных властных отношений сохраняется вера XIX века в превосходство морской державы над континентальной. Наверное, эта вера на что-то опиралась, когда весь азиатский континент (hinterland) был политически пассивен, и контроль над несколькими плацдармами и силовыми точками побережья автоматически обеспечивал доступ и контроль над всем континентом. Но теперь, в условиях внешнего восстания как отражения определенной стадии развития западной цивилизации, когда все ранее покорное население мира политически взбудоражено и активно, сухопутная мощь играет главную роль по сравнению с морской. Последняя обеспечивает только коммуникации и транспорт, тогда как исход борьбы за власть решает сражение . Для него нужна армия , и если Россия может сосредоточить всю энергию в сухопутных силах, то американское обладание гигантской морской мощью есть лишь предварительное условие для вступления в битву за мировое господство. Вдобавок самое надежное в военном отношении население Российской империи в полтора раза более многочисленно, чем таковое Американской империи, и российский уровень рождаемости первобытно высок, тогда как американский боеспособный контингент идет на убыль.

Другой аспект указанного недостатка Американской империи — это ее расчет на технологическое превосходство. Это еще одна форма заблуждения морской державы, полагающей, что сила может определяться не войском. Оружие на поле боя — только вспомогательное средство; первостепенным, как и всегда, является дух. Против этого основополагающего факта жизни не выстоит никакое оружие. Техническое превосходство в итоге бессильно, если не подкрепляется превосходящей волей к власти и победе. Оружие, принесшее военную победу, может впоследствии оказаться беспомощным против страны, оккупированной солдатами «победившей» державы, которая потерпела политическое поражение.

Второй недостаток Американской империи в том, что такая культурная болезнь, как ретардация, воспрепятствовала развитию в Америке настоящего имперского мышления. Имперское мышление не может развиться в стране, пропитанной пацифистской пропагандой, одержимой наслаждениями как содержанием жизни и интеллектуальной посредственностью как духовным идеалом. Имперскому мышлению не способствуют ни канитель с Лигой Наций, ни слюнявый идеализм любого сорта, и в еще меньшей степени — слепая ненависть как основа внешней политики. Но в американской внешней политике все это присутствует. В Америке нет ни слоя населения, ни группы, ориентированной на что-либо, кроме самообогащения. Нет ни самураев, ни Коминтерна, ни Общества Черного Дракона, ни дворянства, ни идеи, ни нации, ни государства.

Имперское мышление не разовьется на том основании, что внутренний культурный чужак хочет использовать бездеятельное американское население как биологический материал для реализации своего императива отмщения западной цивилизации. Оно должно спонтанно появиться в высших слоях, но именно потому, что таких высших слоев, как руководящей элиты, в Америке нет, настоящее имперское мышление не может возникнуть здесь в ближайшем будущем.

Третья слабость, состоящая в полагании на марионеточные режимы, обеспечиваемые в первую очередь финансовыми средствами и только во вторую очередь военным снаряжением, является еще одним результатом культурной ретардации. Финансовый метод завоевания устарел. Наступила эпоха абсолютной политики, когда власть более не может ни покупаться, ни служить средством обогащения. Всякого, кто не осознает духа этой эпохи, внезапно сметут грандиозные события, которых он не предвидел. Финансовая дипломатия в эту эпоху — просто глупость.

Четвертый недостаток — это внутренняя напряженность в самой Америке. Будущее американского национализма в духовном плане вполне очевидно: он будет участвовать в борьбе за восстановление американцами контроля над собственной судьбой. Эта борьба проистекает из органической природы вещей. Хозяин и паразит враждуют, и вражду нельзя отменить. Как, когда и в чем будет достигнут первый успех — все это непредсказуемо.

В любом случае Европа должна увидеть и глубоко осознать, что обе оккупационные державы, Америка и Россия, внутренне расколоты по горизонтали. В обеих правящий слой по природе духовно чужд огромным массам подчиненных народов. Это первичный, элементарный факт. Он важен для широкого осмысления мировых возможностей, не связанного с оптимизмом и пессимизмом, опасениями и бравадой, ликованием и отчаянием. В свете европейских интересов эти державы отличаются тем, что подлинная Америка входит в состав западной цивилизации, а подлинная Россия всегда будет оставаться за ее пределами. Но в непосредственной , ближайшей перспективе, охватывающей только следующую четверть столетия, одна из них более опасна, чем другая.

Полная инаковость России осознается всей Европой, по горизонтали и вертикали. Под российской оккупацией даже европейские коммунисты скоро почувствуют себя в ситуации отчаянного непрерывного бунта против варваров. Европейский михелевский элемент с его нездоровым влечением к парламентской говорильне и корыстолюбию, питающий отвращение к жесткой, сильной прусско-европейской воле к власти, под плетью монгола расстанется со своим малодушием. Он должен будет стать европейцем. Не может и российская оккупация надеяться на вечное удержание Европы в подчинении. Во-первых, европейская воля и интеллект сильнее воли и интеллекта варвара. Во-вторых, варвару недостает человеческих ресурсов для порабощения западной цивилизации на данной стадии ее развития, когда внутренний императив отчеканен в форме воли к власти и к неограниченному авторитарному империализму.

С другой стороны, Европа в целом не понимает Америки. Даже в культурном слое Запада нет четкого представления о том, что Америка, которой управляет культурный дистортер, для Европы — абсолютный враг. Только развитие исторического мышления позволило Европе понять органическую природу культуры и культурной патологии. Теперь она впервые может увидеть двойственность Америки: внизу Америка Александра Гамильтона, Джорджа Вашингтона, Джона Адамса, пограничника, первооткрывателя, гарнизона Аламо. Сверху — Америка культурного дистортера с его монополией на кино, прессу, радио, следовательно — на ум и душу западной цивилизации. Воспользовавшись культурной ретардацией Европы, американский дистортер получил возможность разобщить европейцев и отделить их друг от друга по старым, отжившим националистическим лекалам XIX столетия. Его целям служит духовный раскол и балканизация Европы. Убивая «военных преступников», он демонстрирует санкции, которые применит против всех, кто воспротивится его целям.