Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Мир и раньше не был хорош, но новый порядок оказался вообще бессмысленным. Отсутствуют цель и смысл, оправдывающие политическую деятельность. Не существует ни истинного государства, ни истинных вождей, не осталось ни одной партии или движения, отстаивающего некую высшую идею. Несмотря на мнимое разнообразие, в партийном мире властвуют профессиональные политиканы, отстаивающие интересы финансовых кругов. Даже если находятся вожди, которые пытаются пробудить в людях высшие интересы, требуя дисциплины и ответственности, они не получают поддержки элиты. Она боится народа. Вместо народа, по сути, осталась лишь текучая масса «индивидов», лишенных органических связей. Общество удерживается от распада чисто внешними структурами. Сословия превратились в классы, а сегодня исчезли и они. На место традиционных родовых, трудовых, сословных союзов пришли корпорации, основанные на материальных интересах. Иерархическое общество превратилось в массовое, где периферия принудительно организуется центром, который вынужден вмешиваться во все сферы жизни, вводить все больше ограничений. Тенденция к усилению роли государства — закономерная реакция на распад общества, на превращение народа в толпу.

Связь государства и нации следует продумывать как в либеральном, так и в консервативном аспектах. Нужно обсуждать проблемы гражданского общества, но не забывать об образе традиционного государства-нации, олицетворяемого верховной властью. Иначе патриотизм и национализм останутся политическими мифами. Раньше идеалом была империя, соединявшая множественность наций во имя одной цели. Сегодня тоже возникают наднациональные объединения, что дает пищу для новых размышлений о сетевых империях. Критическое отношение одинаково необходимо по отношению и к романтической, и к натуралистической, и к конструктивистской версиям национального государства. Сегодня стоит думать не о возрождении символов крови и почвы, а о возрождении духовных основ общества.

Человеческая природа сама во многом является производной от технологий, в том числе и социальных. Более того, она меняется в меньшей мере под воздействием просвещения, а в большей — под воздействием образа жизни и складывающихся на его основе привычек. Чрезвычайно важно понять механизм формирования и изменения габитуса (комплекс привычек, желаний) людей. Это нужно, прежде всего, для выстраивания долгосрочной политики. Она планируется исходя из экономических возможностей. Между тем основу государства составляет антропологический потенциал общества. Эффективный и актуальный политик знает жизнь и представляет реакцию населения на процессы модернизации. Но этого недостаточно. Если он будет исполнять желания народа, развития не будет. Политик — это тот, кто не только прислушивается к общественному мнению, но и формирует новую породу людей. Разумеется, он не может это сделать в одиночку. Но тому, кто принимает решения, важно знать, какими технологиями это осуществляется. Медицины и генетики тут недостаточно. Необходимо стимулировать развитие социальной педагогики. Между тем она построена в основном на школьном образовании (в детсаде готовят к школе, в школе — к университету, а в университете — к исследованию). Это важный, но не достаточный институт социального кодирования. Сегодня мы видим, что университеты не выполняют своей главной задачи воспитания ответственных руководителей. Университетские преподаватели ограничились задачей подготовки ученых и специалистов, менеджеров и инженеров и уже не представляют, какими социальными качествами должны обладать выпускники, а главное, не знают, как они формируются до или вне школы. Не только школа, но и семья подвергается эрозии. Дело не в том, что в цивилизованных обществах падает рождаемость, а еще и в том, что родители и взрослые уже не способны дать детям необходимое воспитание. Это не только моральный вопрос. Забота о подрастающих поколениях — основной закон эволюции общества. Успешно развиваются те, кто находят для этого эффективные технологии. Современная профессиональная подготовка научных и технических специалистов должна включать гуманитарные знания, необходимые для выбора таких ценностных ориентаций, которые бы соответствовали культурным традициям человечества, способствовали возрождению и развитию России.

Протест против партий и ставка на государство характерны для немецкой интеллектуальной элиты накануне Первой мировой войны. Это время критики либерального проекта Просвещения, разочарования в социализме и интернационализме и неожиданный взрыв патриотизма и даже национализма. Отсюда новое понимание политики. Партии, парламенты обвинялись в коррумпированности, в ход пошла мобилизационная политика. Государство провозглашалось как сверхличный организм, имевший более высокую ценность, чем индивиды. При этом много говорилось о деградации людей, вырождении человеческой породы, об утрате ответственности, угрожающей процветанию государства. Одни утверждали, что все зависит от судьбы народа, а не от людей, другие, наоборот, рассчитывали на волевую решимость вождей. Нередко обе крайности совмещались в одном сознании. В «Закате Европы» Шпенглер писал о судьбе, понимая ее как органическую заданность, или, говоря модными сегодня понятиями, как набор культурных «мемов», конфигурация которых составляет программу развития той или иной культуры. В «Воссоздании немецкого рейха» Шпенглер писал о необходимости воспитания элиты в духе служения государству, т. е. связывал процветание культуры с человеческими качествами. Такое же сочетание противоположных позиций имеет место у Хайдеггера, который то взывал к судьбе народа, то, наоборот, к вождям, которые слышат зов бытия. Но и на другом крыле, например у Беньямина, мессианские ожидания сочетались с марксистскими идеями, у Адорно и Лукача критика отчуждения и аффирмативности дополнялась гегелевскими схемами тотальности [18] Адорно Т.В. Негативная диалектика / Пер. с нем. Е.Л. Петренко. М., 2003. 374 с.; Беньямин В. К критике насилия // Учение о подобии. М., 2012. 290 с.; Лукач Д. История и классовое сознание. М., 2003. 416 с. .

В работе «Пруссачество и социализм» Шпенглер модифицировал либерально-демократическую модель, дополнив ее искусством государственного управления [19] Шпенглер О. Пруссачество и социализм. М., 2002. 228 с. . Основную работу он возлагает не на партийную, а на государственную бюрократию. И в поздней работе «Воссоздание немецкого рейха» Шпенглер детально прописывает, как создать систему образования, выпускающую государственных служащих, которые должны прийти на смену партийным функционерам. Йоки уже не питал подобных иллюзий. В рыночном обществе имперские чиновники являются анахронизмом. Птенцы империи, как когда-то аристократы после буржуазных реформ, мирно досыпают ночи в своих постелях. Деградацию старой аристократии, высших чиновников, политиков и военных, а также творцов искусства и ученых отмечали все представители консерватизма. Пришедшие им на смену «эффективные менеджеры» не создают ничего нового, а пытаются придать товарный вид уже сделанному и продать как продукт массовой культуры.