Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

§ 190. Хотя существует еще много других вопросов, относящихся к вещам вообще и которые можно было бы здесь обсудить, однако, поскольку об этом ниже будет говориться более подробно, я откладываю эти вопросы до другого случая, где их можно будет понять лучше всего.

Глава III

§ 191. Здесь я еще не намереваюсь показывать, что такое душа и как в ней происходят изменения: мой замысел здесь состоит лишь в том, чтобы показать, что мы в ней усматриваем посредством ежедневного опыта. Я не хочу здесь показывать ничего другого, кроме того, что может узнать каждый, кто обратит внимание на себя. Это и будет служить нам основанием для выводов о том, что не каждый может увидеть в себе сразу. А именно из того, что мы в душе различаем, я хочу найти отчетливые о ней понятия и кое-где указать на некоторые важные истины, которые отсюда могут быть доказаны. И именно эти истины, подтверждаемые посредством достоверных опытов, послужат основанием тех правил, которыми силы души руководствуются как в познании, так и в своих желаниях, или при отсутствии таковых, а следовательно, в логике, морали и политике (Log., § Prol.).

§ 192. Но, поскольку знают лишь то, что можно воспринять, следует заметить, что под душойя понимаю такую вещь, которая сознает себя и другие вещи вне себя, и поскольку мы [сами] сознаем себя и другие вещи вне нас.

§ 193. /Предостережение против мнения , будто в своем понимании сущности души я разделяю точку зрения картезианцев , согласно которой в душе не может существовать ничего другого кроме того , что она сознает. Но к тому , что мы сознаем в душе , мы заключаем из того , что мы воспринимаем в ней посредством опыта. Это будет показано ниже/.

§ 194. Когда мы мыслим и не мыслим. Выше (§ 45) было отмечено, что первое, замечаемое нами в нашей душе, это то, что мы сознаем многие вещи как находящиеся вне нас. И поскольку это происходит, мы говорим, что мы мыслим (gedencken), а потому называем мыслями те изменения души, которые она сознает (Log., § 2, гл. 1). Напротив, если мы ничего не сознаем, как, например, во сне, а иногда и в бодрствовании, то мы говорим обычно, что мы не мыслим.

§ 195. Таким образом, мы считаем сознание тем признаком, из которого мы узнаем, что мы мыслим. И привычка говорить с собой свидетельствует о том, что сознание не может быть отделено от мышления. И нет никакой причины, по какой мы пожелали бы отказаться от привычки говорить. Тем не менее следует обратить внимание на то, что мы вовсе не считаем, будто душа не может иметь никаких других действий, кроме мыслей (§ 193).

§ 196. Однако когда мы мыслим, мы обнаруживаем различие между мыслями о вещах вне нас и в нас, причем именно такое, которое было доказано на основе понятий в «Мыслях о силах рассудка» (Log., § 9, гл. 1). /.../

§ 197. Поскольку имеет место различие между мыслями о вещах вне нас и в нас, необходимо пояснить те вещи, благодаря которым мы узнаем, что нечто существует в нас, ибо о том, как мы узнаем, что нечто существует вне нас, было сказано уже выше (§ 45). Поскольку мы сознаем некоторые вещи, видя их вне нас, например, здания или людей, в силу приведенного выше основания противоречия (§ 10) ясно, что я, как сознающий некоторые вещи, не есть та же самая вещь, которую я сознаю, и потому я знаю ее как отличную от меня (§ 17). А поскольку я не нахожу в себе ничего другого, кроме сознания, т.е. своих мыслей (§ 194), к себе я причисляю только мышление и то, что ему принадлежит, которое я вижу как то, что [есть] во мне (als in mir). Отсюда и возникает ошибочное мнение картезианцев, будто сознание составляет всю сущность души и в ней не может происходить ничего такого, чего бы мы не сознавали. Таким образом, то что мы видим в себе есть то же самое, из чего мы познаем себя, как и равным образом, мы вообще обычно полагаем в некоторую вещь то, из чего мы ее познаем. Например, из фигуры я познаю шар, но мы и полагаем фигуру в шар. И потому, если я говорю, что нечто существует в одной вещи, то это не имеет другого смысла, кроме того, что посредством этого нечто я познаю вещь и отличаю ее от других.

§ 198. Некоторые мысли таковы, что мы вполне хорошо знаем, что именно мы мыслим и можем отличить эти мысли от других. Тогда мы говорим, что мысли ясны. Например, я сейчас вижу дома, людей и другие вещи и вполне хорошо сознаю, что я вижу, а потому любую из этих вещей могу познать и отличить от других. В этом случае я говорю, что мои мысли являются ясными.

§ 199. Напротив, если мы сами не вполне хорошо знаем, что мы должны делать из мыслимого нами, то наши мысли являются темными (dunkel). Например, если я издалека в поле вижу нечто белое, но не знаю, что исходя из этого должен сделать, поскольку не могу вполне правильно отличить одну часть от другой, то моя мысль об этом — темная.

§ 200. Это название [ясных и темных мыслей] заимствовано из зрения, которое мы называем ясным, если хорошо различаем видимое, и темным, когда не можем его правильно различить. А так как при смотрении мы сознаем видимое, а также мыслим (§ 194) его и даже исходя из свойств наших мыслей о различном, судим о различном в видимом (ибо различение друг от друга [частей] видимого относится к мышлению), то вполне возможно, чтобы по отношению к зрению и мышлению мы использовали одинаковый оборот речи. Поэтому мы и приводили примеры, связанные со зрением. /.../

§ 201. Ясность возникает из наблюдения (Bemerkung) различного в многообразном, а темнота — из недостатка этого наблюдения.

§ 202. Вещь тем яснее, чем больше мы замечаем ее отличие от другой вещи; и наоборот, чем меньше мы воспринимаем это отличие, тем она темнее. Это имеет место как в науках, так и в обычной жизни. Например, чем больше мы усматриваем (vernehmen) в умеренности того, что отличает ее от других добродетелей, тем яснее она становится для нас. И наоборот, чем меньше мы знаем из того, что принадлежит умеренности, тем темнее она остается для нас.

§ 203. Если наши мысли ясны, то мы говорим, что в нашей душе имеется свет или светлое (lichte oder helle). /Как в мире свет делает видимыми окружающие тела и позволяет отличать их друг от друга , так и свет в душе делает наши мысли более ясными , и благодаря их отличию друг от друга мы лучше удостоверяемся в различии познаваемого. В чем состоит этот свет в душе , будет исследовано далее/.

§ 204. /Если я не могу замечать различия в вещах , то в моей душе еще имеет совершенная темнота (finster)/.

§ 203. /Различия в степенях света и темноты можно выражать либо с помощью общих слов , либо посредством частных примеров/.

§ 206. Иногда бывает так, что различия о том, о чем мы мыслим, мы можем определять и сообщать другим по их требованию. В этом случае наши мысли являются отчетливыми (deutlich). /Пояснение этого на примере различия между треугольником и четырехугольником по числу их сторон или между словами по составляющими их буквам/.