Жозеф Местр - Санкт-Петербургские вечера

Не существует убеждения более возвышенного и благотворного, и всякому законодателю следует стремиться к тому, чтобы утвердить его в своем государстве, не доискиваясь даже, насколько оно обоснованно, — впрочем,

я не думаю, что можно указать хотя бы одно общеполезное мнение, которое не было бы истинным.

Так что слепцы и бунтовщики могут сколько угодно оспаривать принцип индульгенций, или отпущения грехов. Пусть! Мы не станем им мешать, ибо знаем: этот принцип есть принцип заместимости, в него же верует весь мир!

Надеюсь, господа, что две последние беседы существенно дополнили ту совокупность идей, которую собрали мы в первых беседах о занимающем нас великом предмете. Чистый разум предоставил нам решения, сами по себе достаточные для того, чтобы обеспечить торжество Провидения, — если кто-нибудь дерзнет его судить. 331 331 Ut vincas cum j udicaris (Ps. 50, 6). Но христианство принесло нам благую весть, тем более могущественную и действенную, что опирается она на всеобщее убеждение человечества, столь же древнее, как мир, и не требующее исправления или освящения откровением. А потому, когда спросит у нас грешник: Почему же невинность страдает в этом мире? — у нас не будет недостатка в ответах. Но из их числа изберем мы один, самый прямой и, может быть, самый волнующий. Мы ответим так: Она страдает ради тебя, если ты этого хочешь.

1. (Стр. 502. «...они (святые отцы) сетуют на то, что грех дерзнул подчинить своим бесчинствам этот святой и таинственный символ»)

Невозможно установить, какие именно тексты имел в виду собеседник, и даже вспоминал ли он какие-нибудь из них вообще. Могу привести по этому поводу лишь два отрывка: один из Климента Александрийского, другой — из св. Иоанна Хризостома. Первый говорит (Педагог, кн. III, гл. XI): «Нет большего греха, чем ставить на службу пороку символ, по природе своей священный».

Второй автор не столь лаконичен: «Он был дан нам ради того, чтобы возжечь в нас огонь милосердия, дабы возлюбили мы друг друга, как братья, как любят друг друга отцы и дети... Так отдельные души, желая соединения, устремляются навстречу одна другой... Больше я ничего не могу об этом поведать... Но вы, допущенные к таинствам, вы меня понимаете... Вы же, дерзающие изрекать слова оскорбительные и непристойные, помыслите о том, какие уста оскверняете — и вострепещите... Когда апостол говорил верующим: Приветствуйте друг друга святым поцелуем... он желал соединить и слить воедино их души». Per oscula inter se copulavit (s. loannis Chrysostomi In II Epistolam ad Corinthios com-mentario, hom. XXX, inter opp. cura B. de Montfaucon. Paris, MDCCXXXII, t. X, p. 650-651).

Можно также привести слова Плиния Старшего: «Существует некий религиозный смысл, связанный с определенными частями тела. Тыльную сторону ладони, например, подают для поцелуя ...но когда мы целуем в очи, то, кажется, проникаем до самой души и прикасаемся к ней».

Inest et alius partibus quaedam religio; sicut dextra osculis aversa appetitur... hos (oculos) cum osculamur, ani-mum ipsum videntur attingere (C. Plinii Secundi Historia naturalis, curis Harduini. Paris, MDCLXXXV, in 4°, t. II, §§ 54, 103, p. 547, 595). — Прим. изд.

2. (Стр. 503. «Бог есть место духов подобно тому, как пространство есть место тел*)

Разыскание истины, in 4°.

Впрочем, система видения всех вещей в Боге была ясно изложена еще св. Фомой, который, появись он на свет четырьмя столетиями позднее, стал бы Мальбран-шем или Боссюэ, а может, тем и другим вместе. Videntes Deum, omnia simul vident in ipso (s. Thomae Aquinatis Adversus gentes, lib. III, cap. LIX). Ибо они пребывают на лоне того, кто все собою наполняет, все в себе содержит и все понимает (Еккл. 1, 7). К этому представлению чрезвычайно близко подходит и св. Августин, когда столь же изящно, сколь точно, именует Бога «средоточием, порождающим мысли мои» — sinum cogitationis meae (Бл. Августин. Исповедь, кн. XIII, 11) 0. Бертье, следуя тем же идеям, говорил: «Все сотворенные существа, дело рук твоих, хотя и чрезвычайно отличны от тебя, ибо конечны, по-прежнему пребывают в тебе, ты же по-прежнему находишься в них. Земля и небо не вмещают тебя, ибо ты бесконечен, но ты вмещаешь их в необъятности своей. Ты — место всего сущего, сам же существуешь лишь в самом себе» (Бертье. Духовные размышления, т. III, с. 28). Эта теория в том или ином смысле необходимо истинна, а что до выводов из нее, то здесь не место ими заниматься.

3. (Стр. 507. «...один человек погубил нас одним деянием»)

Рим. 5, 17, сл.

«Все люди должны возрастать вместе, дабы превратиться в одно тело во Христе», который есть глава его. Ибо все мы суть лишь члены этого единого тела, составляемого и созидаемого (qui... s’édifie) милосердием; и члены эти обретают от своей главы разум, дух, жизнь и рост посредством взаимно скрепляющих связей по мере каждого из них» (Еф. 4, 15, 16).

И это великое единство в столь сильной степени есть цель всякого божественного деяния по отношению к нам, что и «наполняющий все во всем сам не исполнится, доколе не будет исполнено это единство» (там же, 1,23).

И тогда, т. е. в конце вещей, «Бог будет все во всем» (1 Кор. 15, 28).

Так истолковывал своего Учителя ап. Павел, а Ори-ген, в свою очередь, комментируя ап. Павла, спрашивает себя, что же означают слова Бог будет все во всем, и отвечает: «По моему разумению, это значит, что Бог будет все в каждом, то есть, когда всякое мыслящее существо свершенно очистится, все его помышления станут Богом, и оно будет в состоянии созерцать и мыслить одного лишь Бога; оно будет обладать Богом, и Бог станет началом и мерой движений этого разумного существа. Таким образом Бог будет все во всем, таким образом конец времен приведет нас туда, откуда мы вышли... когда смерть и зло истребятся, Бог воистину будет все во всем» (Ориген. О началах, кн. III, гл. VI).

4. (Стр. 509. «...хлеб и вино таинства, поданные нам за священной трапезой, сокрушают наше Я, погружая нас в свое непостижимое единство»)

Можно привести многие отрывки подобного содержания, но достаточно будет одного места из бл. Августина: «Братия, — говорил он в одной из проповедей, — если вы суть тело и члены Христовы, то обретаете свое собственное таинство. Ибо, когда вам говорят: Се есть Иисус Христос, а вы отвечаете: Аминь, то отвечаете вы так тому, что есть вы сами (ad id quod estis respondetis), и этот ответ есть исповедание веры... Послушайте, что говорит нам Апостол: Один хлеб и одно тело мы многие (1 Кор. 10, 17). Вспомните, что не из одного зерна приготовляется хлеб, но из многих. Изгнание бесов, предшествующее крещению, раздробило вас жерновом; вода крещения заставила вас забродить, а когда обрели вы огонь Святого Духа, то огонь этот, так сказать, испек вас... То же и с вином. Припомните, братия, как его изготовляют: многие виноградины смешиваются воедино. Так и Господь наш Иисус Христос освятил за своей трапезой таинство мира и единения нашего» (s. Augustinus. Serm. inter opp. ult., edit. Ben. Paris, 1683, 14 vol., in fol., t. V, pars I; 1103, col. p. 2, litt. D, E, F).