Жозеф Местр - Санкт-Петербургские вечера

312_Ж. ас Месгр. Санкт-Пспгсрбурпскис вечера_

ного правила. То же справедливо и в отношении прочих идей. Добавлю (это кажется мне самоочевидным), что без подобного предположения невозможно постичь ни человека, то есть единство человеческой природы, или род человеческий, ни, следовательно, какое-либо повеление, относящееся к определенному классу разумных существ. 182 182 «Наши души сотворены в силу всеобщего повеления, благодаря которому мы и обладаем всеми необходимыми для нас понятиями* («О разыскании истины*, кн. I, гл. III, № 2). Данный пассаж из Мальбранша представляется здесь весьма уместным. В самом деле, любое познающее существо может быть тем, что оно есть, может принадлежать к определенному роду и отличаться от других лишь благодаря врожденным идеям.

Следует также признать, что противники Локка весьма неудачно критиковали его писания оттого, что усматривали различия среди идей и считали врожденными лишь моральные идеи высшего порядка, — что, как мне представляется, ставило решение вопроса в зависимость от истинности подобных идей. Я не хочу сказать, будто они не заслуживают особого внимания и не могут стать предметом специального исследования, — однако для философа, рассматривающего проблему во всем ее объеме, здесь не должно быть различий. Ибо не существует идей, которые не были бы врождены, иначе говоря, инородны чувствам, — как по своей всеобщности, дающей им форму, так и по акту интеллекта, благодаря которому они мыслятся.

Всякое разумное знание основано на предшествующем познании, 12ибо человек в состоянии что-либо познать лишь опираясь на то, что ему уже известно. Если силлогизм и индукция всегда исходят из принципов,

_Ьсссда шсстад_ЗГ5

которые предполагаются известными, 13то следует согласиться: еще до того, как приходим мы к определенной истине, мы уже отчасти ее знаем. 14Взгляните, к примеру, на обычный чувственный треугольник. 15Вы, без сомнения, уже знаете — не этот треугольник, но треугольник вообще, или треугольность. Именно так можно знать и не знать одно и то же в разных отношениях. Отвергая эту теорию, мы неизбежно приходим к неразрешимой дилемме платоновского «Менона»: либо человек вообще ничего не в состоянии познать, либо все, что он познает, есть лишь воспоминание. 16Ведь если мы отрицаем существование первоначальных идей, то всякое доказательство становится невозможным, ибо нет больше принципов, из которых данное доказательство можно было бы вывести. 17Действительно, сущность принципов в том и состоит, что они первоначальны, непосредственно очевидны, недоказуемы и служат основанием для доказательных выводов. 18В противном случае их самих пришлось бы доказывать, то есть они бы перестали быть принципами или началами, — и тогда нужно было бы допустить то, что схоласты называют «движением в бесконечность», которое невозможно. 19Заметьте также, что подобные принципы, являющиеся основой для доказательств, должны быть не только известны прежде всякого опыта, но более известны, чем те истины, которые открываем мы с их помощью, ибо все, что сообщает некое качество другому, по необходимости обладает данным качеством в большей степени, чем субъект, его воспринимающий. И подобно тому, как, например, человек, которого мы любим вследствие нашей любви к другому человеку, всегда менее любим, чем этот последний, так и всякая приобретенная

истина менее для нас ясна, чем тот принцип, который делает ее очевидной. 20Освещающее по природе своей обладает светом более ярким, нежели освещенное, и потому мало одной веры в науку — следует верить в принцип этой науки. 21Принцип же этот является необходимым по своему бытию и одновременно представляет собой необходимый предмет веры, — в этом и заключается его сущность, ибо доказательство не имеет ничего общего со словом внешним и чувственным, отрицающим то, чего оно само хочет; доказательство зависит от слова более глубокого, слова, которое произносится внутри человека 183 183 «Эта речь, рожденная в самом Боге, посредством коей говорит Он с самим собою, есть Слово несотворенное» (Бурдалу. Проповедь о слове Бога, вступление). Без сомнения, и разум сам по себе мог бы возвыситься до этой истины, но отсюда неизбежно следует, что эта речь, рожденная в самом человеке, посредством коей человек говорит с самим собою, есть слово, сотворенное в подражание своему первообразу. Ибо мышление (или слово человеческое) «есть разговор, который душа ведет с собою собой» (Платон; см. выше с. 91). и не способно истине противоречить. 22Все науки образуют единое целое благодаря этим общим принципам, но, прошу вас, заметьте хорошенько: под словом общий я разумею не то, что различные науки доказывают, а то, чем пользуются они для доказательств, 23а именно универсальное, корень всякого доказательства, предшествующее любому впечатлению и чувственному действию. И оно в столь малой степени является следствием опыта, что без него самый опыт всегда остается неполным и единичным: он может повторяться до бесконечности, однако бездна между ним и универсальным никогда не исчезнет. Этот щенок, играющий с нами сейчас,

точно так же играл и вчера, и позавчера. В итоге он играл, играл и играл, но — в отличие от нас с вами — он отнюдь не играл трижды: ведь если отвлечься от первоначальной и, следовательно, предсуществующей идеи числа, с которой можно соотнести опыт, то один и один всегда будут лишь это и то, но никогда не составят два.

Вы видите, господа, как жалок Локк со своим опытом, ведь истина — это равенство между мыслью человека и познаваемым предметом, 184 184 Св. Фома (см. с. 140). а потому, если первый член этого равенства не является врожденным, предсуществую-щйм и неизменным, то второй по необходимости теряет устойчивость, колеблется — и истины больше не существует. И если всякая идея является врожденной вследствие своего отношения к тому универсальному, от которого получает она форму, то тем более она чужда ощущениям ввиду интеллектуального акта, ее утверждающего. Ибо, раз мышление, или речь (а это одно и то же) принадлежат только духу, 185 185 «Существо, которое умеет лишь мыслить и не способно ни к какой иной деятельности, кроме мышления* {Лами. О познании самого себя, часть 2-я, размышление 4-е). «Сущность души ничем не отличается от ее способностей» {Фе-нелон. Максимы святых, ст. XXVIII). или, лучше сказать, являются духом, то в этом отношении между различными видами идей не должно делать никаких различий. Стоит лишь человеку произнести это есть, 24как он по необходимости начинает говорить на основании внутреннего, предшествующего опыту познания, 25ибо чувства не имеют ничего общего с истиной, прийти к которой может лишь разум. И поскольку то, что совершенно не