Жозеф Местр - Санкт-Петербургские вечера

Кавалер. Не более и не менее чем русский — другому русскому. Но ради Бога, бежим отсюда скорее: я посмотрел на часы и увидел, что через мгновение будет уже завтра.

1. (Стр. 266. «...то же утверждение можно прочесть и в “Максимах” Фенелона...»)

Действительно, там есть именно эти мысли: «Мы молимся, — говорит Фенелон, — лишь поскольку желаем, и желаем, лишь поскольку любим, — по крайней мере, если речь идет о любви эгоистической» (Максимы святых. Брюссель, 1698, in 12°, ст. XIX, с. 128). В другом месте он сказал так: «Молиться значит желать... Тот, кто не желает, творит ложную молитву. И пусть проводит он целые дни, молясь и пробуждая в себе благочестивые чувства, но если не желает он того, о чем просит, он не молится по-настоящему» (Духовные сочинения, in 12°,

т. III, No III, с. 48).

В духовных и христианских рассуждениях г-жи Гюй-он (7б)есть следующее место: «Молитва есть не что иное, как любовь к Богу... Сердце просит лишь через свои желания, а потому молиться значит желать. Тот, кто не желает в глубине своего сердца, творит ложную молитву. И пусть проводит он целые дни, читая молитвы, размышляя, вызывая в себе благочестивые чувства, он все же не молится по-настоящему если не желает того, о чем просит» (in 8°, т.П, рассуждение VII).

2. (Стр. 267. «...смилуйся надо мной вопреки мне самому»)

«Но что скажете вы Ему в состоянии душевной черствости, холодности и отвращения? Поведайте Ему о том, что лежит у вас на сердце, скажите Богу... что Он наводит на вас тоску... что вам не терпится оставить Его ради самых низких развлечений... Скажите Ему:

Господи! Такова моя неблагодарность и тп. д.» (т. IV, письмо CLXXV).

Подобным же образом за сто лет до Фенелона рассуждал другой учитель духовной жизни: «Можно, — говорит он, — совершать без веры дела веры... И хотя совершаем мы их без склонности, из-за этого не следует огорчаться... И не возражайте, что здесь якобы говорят одни лишь уста ваши, а не вы сами, — ведь если бы того не желало сердце ваше, уста не произнесли бы ни слова. Совершив это, пребывайте безмятежны и не обращайте внимания на свою тревогу...» (св. Франциск Сальский. {77)Беседа 11-я).

«Есть люди — и вполне добродетельные — коим Господь, однако, никогда не дает душевного покоя и кротости; они совершают все с помощью высшей части своей души и насильно, оружием разума, умерщвляют собственную волю в воле Божией» (св. Франциск Сальский. Беседа 11-я). Так где же здесь желание?

3. (Стр. 284. «...то, что вовсе не имеет имени, никогда не будет упомянуто в разговоре»)

Ideas as ranked under names being those that for the most part men reason of within themselves and always those which they commune about with the Other (Locke’s op. cit., vol. II, part XXIX, § 2). (78)

Если всерьез проанализировать этот пассаж, обнаружатся три глубочайших заблуждения. 1. Локк недвусмысленно признает внутреннюю речь, и однако, ставит ее в зависимость от внешнего мышления. Причуда, свойственная XVIII веку. 2. Он полагает, что человек способен порою выразить для самого себя то, что не может передать другим. 3. Он думает, что человек не в состоянии выразить идею, не имеющую определенного названия. — В данном месте на все это можно лишь бегло указать.

4. (Стр. 291. «Нет более знаменитой страницы в истории мнений человеческих, чем спор древних философов об истинном источнике счастья, или о summum BONUM»)

«Что может быть для человека важнее, чем поиски той цели, того предела, того единственного центра, к которому должны устремляться все его помышления, все планы, все намерения и деяния на путях мудрости? На что указует нам природа как на высшее благо, которое должны мы предпочесть всему остальному? И что она, напротив, отвергает как величайшее зло? Глубочайшие умы по-разному отвечали на эти вопросы и т. д.» (Ciceronis De finibus bonorum et malorum, lib. I, § 5). (79)

5. (Cmp. 291. «Как видите, учености в нем не меньше, чем величия и высокой нравственности»)

«Люди, именующие себя философами (а в сущности лишь профессиональные спорщики), говорят нам, что человек только тогда счастлив, когда живет, давая полную волю своим желаниям. Нет ничего более ложного, ибо верх несчастья для человека — желать того, что ему не подобает; несчастье же от невозможности достичь желаемого куда меньше, чем несчастье, обусловленное стремлением к тому, чего не позволено желать» (Cicero apud 5. Augustini in lib. De Trinitate, lib. XIII, 5; inter fragm. Ciceronis Opp. Elzevir, 1661, in 4°, p. 1321 ). (80)

6. (Cmp. 294. «Свобода есть не более чем способность делать то, чего не делают, и не делать то, что делают»)

Диссерт. о свободе, § 12, Сочинения Кондильяка, in 8°, т. III, с. 429. Вольтер сказал: «Свобода — это способность

Беседа шестая

341

делать то, что требует воля», но тут же добавил в достойной себя манере: «вследствие абсолютной необходимости». «К этому мнению и пришел Вольтер в старости в своей прозе после того, как в молодости защищал свободу поэтически» (Франц. Мерк., 21 января 1809 г., № 392). Но даже если оставить в стороне фатализм, то у Вольтера обнаруживается заблуждение, свойственное Локку и всем тем, кто не понял смысла проблемы. Впрочем, если для заблуждения существует тысяча разных способов, то истина — лишь одна: «Воля, выражаясь слогом св.Августина, это и есть свобода» (Бержъе. Теологический словарь, ст. «Благодать»),

7. (Стр.295. «Где Дух Господень, там свобода»)

Ubi Spiritus Domini, ibi libertas (2 Cor. 3, 17). Воздадим должное стоикам: лишь эта секта заслужила название fortissimas et sanctissimas sectam (Senecae Epistolae morales, LXXXIII, <9>). (81)Лишь она одна (помимо христианства) смогла сказать, что нужно любить Бога (ibid., XLVII, <18>); что вся философия сводится к двум словам: терпи и воздерживайся; что следует любить того, кто нас карает и именно тогда, когда он нас карает (Justi Lipsii Manual ad Stoicorum philosophiam, I, 13). (82)Она создала гимн Клеанфа (83)и придумала слово провидение. Она заставила Цицерона сказать: «Подозреваю, что лишь они одни и заслуживают звания философов», а отцов церкви утверждать, что учение стоиков во многих пунктах согласуется с христианством (Ciceronis Tusculanae disputationes, IV; s. Hieronimi In Isaia, cap. X; s. Augustini De civitate Dei, v.8, 9). (84)

8. (Cmp. 295. «...квадратна ли его добродетель»)

Кн. II, гл. 2, § 14. Но в том же месте, где Локк излагает нам это восхитительное учение, он пишет: «Воля

есть лишь способность совершать или не совершать действие, а значит, деятельному существу нельзя отказать в обладании волей, когда оно предпочитает выполнение действия воздержанию от него, или воздержание — совершению действия» {ibid.). Из чего следует, что способность, являющаяся принципом действия, не имеет ничего общего с самим действием, что просто замечательно. И в этом весь Локк!

В другом месте он вам поведает, что свобода предполагает волю {ibid., § 9). И снова получается, что свобода не имеет ничего общего с той способностью, без которой свободы не существует, что также весьма любопытно. Но для XVIII века годится и такое.