Жозеф Местр - Санкт-Петербургские вечера

27. (Стр. 323. «Репутация книг, за исключением, может быть, сочинений математических...»)

Охотно принимаю это может быть. Бесспорно, репутация математика менее всего зависит от того положения, которое занимает его родина среди прочих держав, — и однако, совершенно независимой от данного обстоятельства я ее не считаю. Я, к примеру, согласен, что Кеплер и Ньютон везде будут Кеплер и Ньютон, и все же я никогда не поверю, что последний блистал бы столь же ярко, появись он на свет в каком-нибудь глухом углу Германии, а первый, соответственно, не пользовался бы большей славой, если бы его звали сэр Джон Кеплер, а прах его покоился рядом с останками королей под мраморными плитами Вестминстера.

Если бы речь шла о какой-то другой книге, то помимо всего прочего следовало бы принимать в расчет и действие ее слога — силу, поистине волшебную. Хотел бы я знать, какой успех выпал бы на долю «Духа законов», написанного латынью Суареса, (88)и какой оказалась бы судьба книги Суареса «De legibus et ligislatore», (89)написанной пером Монтескье. (90)— Прим. изд.

28. (Стр. 327. «...о различии двух субстанций»)

Лицей, т. XXIII, ст. «Гельвеций». — Достойно сожаления, что столь почтенный человек, как Лагарп, Бог весть от чего увлекся Локком, — и до такой степени, что объявил нам ex cathedra, что Локк рассуждает, как Расин пишет стихи\ что оба они достигли совершенства; ...что Локк самый сильный логик, который только существовал на свете, и что его аргументы напоминают математические королларии (отчего же не теоремы?). — Лицей, т. XXIII, ст. «Гельвеций»; т. XXIV, ст. «Дидро». — Лейбниц выражается чуточку менее восторженно. Он весьма недоволен Локком; он находит, что Локк годится разве что для юношей, да и то лишь до известной степени, ибо он редко проникает в суть своего предмета (Lebnitzii Epistola ad Kortoltum, Opp., in 4°, t. V, p. 304). (9l)

Я вовсе не намерен подчеркивать этот контраст: память Лагарпа заслуживает уважения. Следует, однако, отметить, что Локк — это именно тот философ, который менее всего рассуждал (если брать данное слово в самом строгом смысле). Его философия всецело отрицательна или описательна и, уж конечно, наименее рациональна из всех.

29. (Стр. 328. «...что Локк есть английский Паскаль»)

«Локк, английский Паскаль, не мог читать Паскаля...» (Почему же? Неужели в 1688 году Локк еще не умел читать?). «И однако, опираясь на великую силу своего ума, он неустанно повторяет: „Определяйте ваши термины”» (Замечания Вольтера к мыслям Паскаля, Париж, in 8°, с. 289).

Отыщите в Логике Пор-Рояля отрывок о дефинициях (I-я часть, гл. XII, XIII); он бесконечно превосходит все, что сумел сочинить на ту же тему Локк. Однако Вольтер не мог читать Логику Пор-Рояля\ а еще он не мог отступить от общего правила, принятого им и всем его воинством: восхвалять только иностранных авторов. Хорошо же отблагодарил Вольтер свою нацию за то безумное обожание, коим она его окружила!

30. (Стр. 331. «...чтобы принизить принцип авторитета, возмущавший Локка сверх всякой меры»)

Претендующей на этот авторитет власти, которая, вероятно, уже достаточно глубоко исследовала все, что касается ее происхождения и полномочий, следует всерьез задаться вопросом: в чем же причина невероятного к ней нерасположения, ставшего теперь всеобщим и повсеместным; нерасположения, поразительный пример которого явил в 1813 году Европе английский парламент во время знаменитого дела об «эмансипации католиков». И она поймет: тот, кто вполне и до последней глубины познал и самого себя, и свои дела, вправе презирать и ненавидеть все, что исходит от человека. Так пусть же эта власть ищет опору в чем-то более высоком — и тогда она мгновенно вернет себе место, по праву ей подобающее. Пока же нам надлежит проявить терпение, полное почтения и любви, дабы утешить ее посреди ненависти и злобы, изливаемых на нее в собственном ее доме. Это кажется парадоксом, и однако, это вполне справедливо: она уже не в силах обойтись без нас.

31. (Стр. 331. «...врожденные принципы, о которых уже не позволено будет спорить»)

В указанном месте Локк выражается следующим образом: «А для тех, кто претендовал на роль ученых и учителей, было немалой выгодой установить в качестве принципа принципов то положение, что нельзя подвергать сомнению принципы. Ибо, установив раз принцип, что есть врожденные принципы» (какое извращение всякой логики! что за ужасное смешение идей!); «они внушили своим последователям необходимость принять некоторые учения как такие принципы, чтобы отвлечь людей от пользования собственным разумом и способностью суждения» (вечная протестантская песня, над которой сами же протестанты скоро станут смеяться)... «При такой слепой доверчивости легче было ими управлять и делать их полезными для тех, кто обладал умением и имел задачу наставлять их и руководить ими... и понуждать других ПРОГЛАТЫВАТЬ в качестве врожденного принципа все, что может служить целям учителя, и т. д.» (Lock’s ор. cit., vol. I, part IV, § 24).

Выше мы уже видели (с. 293, 331), что слово проглотить очень нравилось тонкому вкусу Локка.

32. (Стр. 332. «...на полях этой чудной главы он пишет: „Откуда у нас мнение о существовании врожденных идей?”»)

Речь идет не о главе\ это слова, которые Локк написал на полях 24-го раздела Ш-й главы первой книги, где мы действительно читаем: «Whence the opinion of innate prin-ci pies?» Употребляя все глаголы в прошедшем времени, он, похоже, желает обратить острие своей критики главным образом против католического учения — и его тут же (как обычно) покидают здравый смысл и добросовестность. Но если присмотреться поближе и принять в расчет его рассуждение в целом, становится ясно, что метит он во всякую духовную власть. Это и побудило епископа Вустерского затеять с Локком, публичное боксирование, (92)что, впрочем, не может вызвать особого интереса, ибо

Беседа ш е с т a g

351

Qui pourrait tolérer un Gracque Se plaignant d’un séditieux?

Прим. изд.

33. (Стр. 335. «Французского оратора расслышат и с более дальнего расстояния, ибо его произношение отчетливее и тверже»)

Письмо Рена можно прочесть в «European Magazine» (т. XVIII, август 1790, с. 91). Недавно оно упоминалось в одной английской газете, где мы читаем, что, по мнению знаменитого архитектора, it is not practicable to make a simple room so capacious with pews and galleries as to hold 2000 persons and both to hear distinctly and to see the preacher (93)(The Times, 30 ноября 1812, № 8761).

Рен заключает, что голос английского оратора не может быть услышан далее, чем на 50 футов прямо перед ним, 30 — по сторонам, и 20 — за его спиной; — и это, говорит он, при условии, что проповедник четко произносит слова и делает ударение на последнем слоге.

♦Чт-В4 Ф ™ ™ ™ ™ kvs W V W

Кавалер. Надеюсь, г-н сенатор, на сей раз вы сдержите слово и расскажете нам кое-что о войне. Сенатор. Я вполне готов, ибо я много размышлял на эту тему. О войне я думаю с тех пор, как начал мыслить; страшный этот предмет целиком овладел моим вниманием, и все же никогда не мог я дойти в нем до последней глубины.