Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Антропоцентризм ренессансной мысли выражается и в том, что назначение и существование мира деятели Возрождения связывают именно с человеком. Так, великий гуманист Джаноццо Манетти отмечал, что «единственно ради человека был создан и устроен богом мир… И об этом достоверно свидетельствует то, что всё созданное предназначается для одного человека и служит ему удивительным образом» 2.

Правда, антропоцентрическая направленность, культуры Возрождения, отнюдь не исключает присутствия в ней и Абсолюта. Разумеется, тысячелетнее господство в Европе теоцентризма оставило глубокий след на последующую культуру. Но ренессансный Бог принципиально отличается от Бога Средневековья. Последний — это персонифицированный, личностный Бог, Абсолют, возвышающийся над всем Бытием. Бог Возрождения же — это Бог, спустившийся с небес на землю и присутствующий везде и во всем: в каждой вещи, каждом предмете, каждом человеке. Но это, конечно, уже не Бог в его обычном понимании как некоего Абсолюта. Принцип, выражающий ренессансную трактовку бога и его места в данной культуре, принято обозначать термином пантеизм. Пантеистический Бог исключает Бога-творца, сотворившего всё по принципу эманации. Он «разворачивает» свою божественную сущность присутствием во всем. Таким образом, Бог совпадает со всем, Бог есть во всем и все есть в Боге.

Аналогично этому, иной смысл приобретают и все производные от слова «Бог» термины. Эпитет «божественный» означает высшую степень совершенства, достигнутую человеком в его творениях. То есть подобно тому, как раньше Бог творил всё, в том числе и человека, теперь место Бога занял человек, который, подобно Абсолюту, творит собственными силами мир и себя и в этом своем творении он достигает совершенства. Иными словами, сами человеческие творения стали божественными. Именно так следует понимать великое творение Данте «Божественную комедию » (между 1307 и 1321 гг.). Он, как Поэт, Мастер художественного слова, достиг высшего совершенства, сотворив литературный шедевр. В этом смысле он сам и его творение являются божественными [450] Общеизвестно, что сам Данте назвал свое произведение просто «Комедией». Но спустя сто лет после выхода ее в свет нидерландский мыслитель Эразм Роттердамский назвал ее «Божественной комедией», дав тем самым самую высокую оценку творения великого флорентийского поэта. .

В целом можно сказать, что с пантеизма, прежде всего в его натуралистической форме, которая была присуща Дж. Бруно, началась духовная секуляризация Европы, приобретшая в Италии, по словам Б. Г. Кузнецова, «широту и глубину подлинно^ интеллектуальной революции. Она изменила взгляды, представления о мире и самый метод мышления у очень широкого круга людей» [451] Кузнецов Б. Г. Разум и бытие. Этюды о классическом рационализме и неклассической науке. М.: Наука, 1972. С. 78. .

Культура Возрождения была не только антропоцентричной, но и гуманистической. Ее гуманизм заключается прежде всего в том, что впервые именно великие деятели, «титаны» Ренессанса поставили во главу угла вопрос о гуманности (человечности) человека, вопрос о его достоинстве. Тема достоинства человека стала главной для большинства творцов раннего Возрождения, которое по праву именуют эпохой гуманизма. Ее связывают обычно с именами Франческо Петрарка, Данте Алигьери, Лоренцо Валла, Пико делла Мирандола, Эразм Роттердамский, Джаноццо Манетти и др.

Выдвижение на передний план в эпоху гуманизма проблемы достоинства человека было вполне естественным и закономерным после тысячелетнего господства христианско-аскетической идеологии, проводившей последовательно мысль о порочности и ничтожестве человека, о его тварной сущности (человек есть тварное существо и как таковое оно ничем не отличается от всякой живой твари на иерархической лестнице живых существ). В свете этой христианской идеи становится совершенно понятным, почему гуманисты поставили перед собой задачу нравственно реабилитировать человека, обосновать его высокое достоинство.

Именно эти три культурообразующие принципа (антропоцентризм, пантеизм и гуманизм) определили специфику ренессансного способа мышления. Кроме того, в становлении последнего значительную роль сыграло формирование в рамках Возрождения, наряду с духовной культурой, культуры светской , открывшей путь для развития ренессансного индивидуализма. В свою очередь, высокий уровень развития индивидуализма сопровождался ростом и развитием эстетических и научных интенций человека, открывшими перед ним совсем иной мир: это был, по словам Виндельбанда, g «мир причудливейших, полных индивидуальности и живости чувствований, из которого вышла поэзия субъективности — лирика; мир действительности, в котором он старался приобрести значение могучей силой воображения; мир красоты, в котором вселенная представлялась ему в просветленных об- [разах; наконец, мир истины, исследовать и проникать в который он мог са- L мостоятельно» [452] Винделъбанд В . Указ. соч. С. 22. .

Таким образом, следствием ренессансного индивидуализма явилось художественное и научное Возрождение: люди вновь ощутили красоту и ценность земной действительности, направили свой взор на изучение природы. Возвращение к природе выразилось в ренессансном искусстве и - науке, науке живой, противопоставленной средневековой мертвой учености. Иначе говоря, дух ренессансной мысли проявился в мощном стремлении не черпать новое знание из мертвых пустых формальностей, характерных для средневековой схоластики, а получать его непосредственно у самой природы, прислушиваясь к ее голосу.

Ренессансное мышление является прямым антиподом догматическо- схоластического средневекового образа мышления, не выходящего за рамки одной традиции. Для ренессансного мышления же характерны разносторонность, совмещение всякого рода спорных мнений, хаотичность, насыщенность разнообразным, порой даже странным материалом, в котором случайные наблюдения неплохо уживаются рядом с поэтически-фанта- стической чувственностью. В целом оно открыто для всех традиций. Его раскрепощенность от догматического образа мышления, раскованность, открытость открывали перед ним широкие возможности для альтернативной, скептической, возможной мысли, гносеологического оптимизма как убеждения в неограниченных возможностях человеческого познания. Эту открытость, раскованность ренессансного ума Дж. Бруно выразил так: «Что же касается свободных наук, то пусть удалится от меня привычка к вере и установлениям властей и предков и даже то общее мнение, которое… многажды и разнообразно сбивает нас с толку и вводит в заблуждение, чтобы никогда в философии я не высказывался необдуманно и безрассудно, но в равной мере подвергал сомнению и то, что считается бессмысленным и нелепым, и то, что принимают как твердо установленное и очевиднейшее, коль скоро оно становится предметом рассмотрения» [453] Бруно Дж. Сто шестьдесят тезисов против математиков и философов нашего времени // Горфункелъ А. X. Джордано Бруно. М.: Мысль, 1973. С. 164. . Небывалая открытость возможностей для мышления нашла свое наиболее адекватное выражение в ренессансном скептицизме, суть которого заключалась в исследовании мышлением собственных оснований, самопознании. И как итог всего этого — убежденность в том, что знание по своей природе не достоверно, а погрешимо. В таком знании истина и заблуждение еще не отделились друг от друга, во всякой истине содержится заблуждение, а во всяком заблуждении — доля истины.