Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Если деятельность Леонардо в качестве инженера, изобретателя и художника признана всеми, то по вопросу о его месте в науке и значимости его научных идей у историков науки имеется целая гамма мнений: от утверждения, что Леонардо — великий предтеча современной науки до мысли, что его идеи не имеют ничего общего с наукой. Так, известный историк науки Джордж Сартон характеризовал Леонардо как художника и механика, полагая, что он был скорее философом, чем инженером, и одним из величайших деятелей науки. Другой же, не менее известный историк науки А. Койре считал, что Леонардо гораздо больше инженер, чем ученый, самый великий инженер-художнизс и правильнее было бы видеть в нем человека практики, строящего не теории, а действующие приборы и машины, технолога, размышляющего над процессами и методами техники. А классик современной итальянской философии Бенедетто Кроче подчеркивал, сколь мало подходит Леонардо звание философа и что, скорее, ему пристало определение «тонкого, скрупулезного и неутомимого исследователя явлений природы и опытного учгеного, использовавшего законы природы для создания технических приспособлений» [501] Цит. по: Гарэн Э. Проблемы итальянского возрождения. Избранные работы. М: Прогресс, 1986. С. 257. .

Эта дилемма: «Леонардо — человек техники или науки?» мне представляется крайне нелепой. Если обратиться к многочисленным сохранившимся записным книжкам Леонардо, являющимся кладезью его научных (теоретических и методологических) идей, то в них красной нитью проводится мысль о Юм, что «увлекающиеся практикой без науки — словно кормчий, ступающий на корабль без руля и компаса; он никогда не уверен, куца плывет. Всегда практика долэкна быть воздвигнута на хорошей теории» [502] Леонардо да Винчи. О себе и своей науке. СПб.:: Амфора, 2006. С. 1 191. . Именно великий Леонардо своим творчеством показал, как происходит переход технической мысли в научную, как внутри самой практики зарождается теоретическая мысль. Правда, сам этот переход завуалирован его недостаточно абстрактным, слишком мало систематизированным мышлением, а потому его реконструкция нуждается в огромной кропотливой работе.

Осуществление подобного рода реконструкции позволило бы увидеть в записных книжках Леонардо вызревание новой методологической парадигмы, основание которой образует эмпиризм. Отправной точкой методологических изысканий великого натурфилософа Возрождения явилось его намерение порвать с замкнутой схоластической традицией и вступить в прямой контакт с реальным, вещественным миром. «Многие, — отмечал в этой связи Леонардо, — будут считать себя вправе упрекать меня, указывая, что мои доказательства идут вразрез с авторитетом некоторых мужей, находящихся в великом почете…; не замечают они, что мои предметы родились из простого и чистого опыта, который есть истинный учитель » [503] Там же. С. 188. . Стало быть, авторитету ученых мужей Леонардо противопоставил непогрешимый авторитет неписанной книги природы, ибо «вещи гораздо древнее письменности». Этим он заложил фундамент будущей новоевропейской науки.

Кроме того, ученым-схоластам, миру «рафинированных» ученых, пропитанному словесными дебатами и диалектическими (читай, софистическими) приемами, абстрактными (умозрительными) рассуждениями, ««криками» Леонардо противопоставляет мир художника-ремесленника, художника-механика, в котором истина добывается, экспериментальным доказательством и математикой. «И поистине всегда там, — читаем в заметках Леонардо „О себе и своей науке“, — где недостает разумных доводов, там их заменяет крик, чего не случается с вещами достоверными. Вот ■ почему мы скажем, что там, где кричат, гам нет истинной науки, ибо истина имеет одно-единственное решение, и когда оно оглашено, спор прекращается навсегда. А если сдор возникает снова и снова, то это наука лживая и путаная, а не достоверность, возвращенная к жизни… Истинная наука — та, которую опыт заставил пройти сквозь чувства и наложил молчание на языки спорщиков и которая не питает сновидениями своих исследователей, но всегда от первых истинных и ведомых начал продвигается постепенно и при помощи истинных заключений к цели, как явствует это из основных математических наук, то есть числа и меры, называемых арифметикой и геометрией, которые с высшей достоверностью трактуют о величинах прерывных и непрерывных» [504] Леонардо да Винчи. О: себе и своей науке Л Леонардо да Винчи. О науке и искусстве. СПб.: Амфора, 2006. С. 188-189. .

Эта запись в одной из записных книжек заключает в себе в лаконичной, схематичной форме общее понимание Леонардом процесса познания. Отвергнув умозрительные науки и созерцательное знание, Леонардо прокладывает путь наукам истинным, которые понимаются им как науки механические, ибо они зиждутся на мышлении, укорененным в труд рук человеческих. «И если ты скажешь, — обращается Леонардо к воображаемому собеседнику, — что эти истинные науки известны как механические, ибо они не могут ничего завершить иначе, как руками… то мне кажется, что те науки пусты и полны ошибок, которые не порождены опытом, отцом всякой достоверности, и которые не кончаются в очевидном опыте» [505] Книга о живописи… С. 33. .

Свой метод исследования Леонардо ясно изложил в следующем фрагменте, посвященном механике: «Сначала я сделаю декий опыт, прежде чем пойду дальше, ибо мое намерение сначала привести опыт, а затем посредством рассуждений доказать, почему данный, опыт вынужден протекать именно так. И в этом истинное правило того, как должны поступать изыскатели естественных действий. И хотя природа начинается с причин и кончается опытом, нам надобно идти обратным путем, т. е. начинать с опыта и с ним изыскивать причину» [506] Леонардо да Винчи. О себе и своей науке… С. 164. . Стало быть, по мнению Леонардо, опыты нужны потому, что неизвестны причины, разумные основания явления. Если бы они были известны, опыта стали бы излишними. Так он писал: «Нет действия в природе без причины, постигни причину, и тебе не нужен опыт» [507] Леонардо да Винчи. О себе и своей науке… С. 190. . Правда, всё же, если причина неизвестна, одного опыта недостаточно для ее выяснения. Нужно научиться понимать, «как опыты обманывают тех, кто не постиг их природы, ибо опыты, казавшиеся часто тождественными, часто весьма оказывались различными» [508] Там же. С. 189. .

Итак, Леонардо утверждает опыт в качестве начала и венца процесса познания. Однако, опыт, с которого начинается научное познание, и опыт, которым оно завершается, — это два разных вида опыта. Вслед за Дж. Реале и Д. Антисери можно предположить, что в предлагаемом методе исследования Леонардо «отталкивается от проблемного опыта; путем рассуждений он вскрывает причины; затем, чтобы проверить рассуждения, он вновь обращается к опыту» [509] Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. T. 3. Новое время. СПб.: Петрополис, 1996. С. 8. . Для обнаружения причин одного опыта недостаточно, ибо, по словам Леонардо, «природа полна бесчисленных оснований, которые никогда не были в опыте» [510] Леонардо да Винчи. О себе и своей науке… С. 190. . Для выявления этих оснований, причин необходима теория, наука, на которых воздвигнута практика. Теория дает нужное направление практике: «наука — капитан, и практика — солдаты» [511] Там же. С. 191. . И далее: «Обучайся сначала науке, а затем обратись к практике, порожденной этой наукой» [512] Книга о живописи… С. 54. . Под наукой Леонардо понимал «такое разумное рассуждение, которое берет исток у своих последних начал, помимо коих в природе не может найтись ничего другого, что [также] было бы частью этой науки» [513] Леонардо да Винчи. О яебе и своей науке… С. 191. . Иными словами, наука есть познание принципов.