Алексей Криволап - Рунет

Но дело не только в поиске, а в том, что даже если воспользоваться поиском на белорусских сайтах, таких как tut.by или open.by, то там будет задействован поисковый механизм и индексная база Яндекса: <338; 1.2.1.> «Большая часть аудитории белорусского интернета пользуется российскими поисковиками Яндекс, Google для поиска в том числе и по белорусским сайтам, т. е. люди ищут информацию в едином информационном пространстве — в русскоязычном» . Поэтому если сайта нет в результатах поиска в Яндексе, то его нет вообще. Но почему нет собственных поисковых сервисов? Они есть, akavita.by или poisk.com, но их инвестиционный потенциал несоизмерим с возможностями глобальных сервисов. И это проблема не только Беларуси, но и Молдовы: <167; 1.2.1.1.> «В основном как бы хороших молдавских поисковиков нет, и все ссылаются на русские поисковики, и в этом есть зависимость». С Украиной так же: <473; 1.2.1.1.> «Если где-то придумано нечто удачное, оно сразу перетекает в другие сектора интернета. Может быть, на уровне программирования… У нас, к сожалению, нет своего Google или Яндекса» .

Но влияние Яндекса на этом не заканчивается. Кроме уже названного — это и новые технологии, и способы заработка в интернете, авторитетный индекс цитирования (тИЦ). Новые рекламные технологии и возможности размещения рекламы также приходят при посредничестве Яндекса, т.е не Яндекс их изобретает, но именно через него эти новые технологии становятся доступными. Самый очевидный пример — контекстная реклама. <459; 1.2.1.1.> «Люди пока что не поняли прелести этого контекста. Запаздывает понимание у нас здесь этого. Вот благодаря Бегуну или Яндексу сдвиги происходят, но очень медленно, т. е. еще не такое насыщение контекстной рекламой, в массовом сознании в первую очередь нет понимания» .

Единственный способ уклониться от подобного тотального влияния со стороны Яндекса — признать его своим, национальным ресурсом. Впрочем, это влияние сохранится как минимум до тех пор, пока большая часть сайтов будет на русском языке.

Но насколько уместно сравнение национального сегмента глобальной сети с российским сегментом? В равных ли весовых категориях находятся сравниваемые проекты? Почему при оценке того или иного интернет-проекта принято сравнивать его с российским аналогом, чтобы вынести оценку? Почему не сравнивают с подобными проектами в соседних странах? <459; 1.2.1.1.> «Яндекс в России не является тем, чем является tut.by в Беларуси. Для них он просто поиск, ну есть и сопутствующие сервисы. Но они так прикручены до кучи, и Яндекс никогда на них внимания не акцентировал большого. Была мода такая — „портализация“ — несколько лет назад. Поэтому он стал добавлять сервисы всякие там как у Yahoo» . Россия и Рунет по-прежнему остается культурным образцом, идеальным объектом желания, который, конечно, недостижим… При этом есть эксперты, которые отрицают возможность и уместность сравнения локальных национальных проектов с глобальными (в масштабах Рунета) сервисами.

Часть экспертов, которые высказываются в поддержку возможности подобного сравнения, оговаривается о необходимости предварительного прояснения критериев для сопоставления. Впрочем, подобные сравнения практически всегда не в пользу локальных ресурсов, что не способствует росту их самооценки… Подобные сравнения сильно напоминают особо извращенную форму мазохизма, когда добровольно подвергающийся сравнению в результате неизбежно чувствует собственную ущербность по отношению с недостижимо «идеальным» соседом.

Собственно, не совсем корректно сегодня считать Яндекс исключительно российской компанией, какой она была в момент основания в 1997 году, в силу того, что с 2011 года акции Яндекса котируются на бирже NASDAQ (http://www.nasdaq.com/symbol/yndx). Но тем не менее, оказывают влияние на развитие национальных сегментов сети и другие крупные игроки. Прежде всего корпорация Google.

И если для одной части экспертов влияние запада на развитие национальных сегментов, мягко говоря, не очевидно: <473; 1.2.2.> «Запад практически не влияет. Главная проблема — незнание иностранные языков» . То для другой это косвенное влияние сопоставимо с российским. Хотя и затрагивает несколько иные аспекты взаимодействия. <459; 1.2.2.> «Все прекрасно понимают, что США — это большая аудитория. Самая перспективная аудитория — это англоязычная. Будем говорить «американская» для упрощения, потому что так или иначе это все на американские деньги создано» . И даже так: <603; 1.2.2.> «Ukr.net, Meta.ua, bigmir.net являются украинскими ресурсами, но инвестиции на 100% американские» .

Смысл конкурировать и бороться за место под солнцем и внимание пользователей постепенно трансформируется в стремление подороже продаться корпорации: <361; 1.2.2.> «Потому что есть просто глобальные игроки, как тот же самый Yahoo, Google, еще куча разных вещей, которые рано или поздно все это захватят. Это очевидно как бы, и противопоставить что-то тем технологиям, тем ресурсам — это бессмысленно. […] Ну, если кто-то еще не заметил, то Google на самом деле уже захватил этот рынок. Потому что как бы Gmail — это самая крутая почта, реальная, которой пользуются. Кроме этого они сделали возможность использования почты Google на собственном домене» . Неизбежность, в чем-то даже фатальность роковой встречи с развиртуализированным Другим представляется как наиболее благоприятный прогноз развития локального проекта, который перерастает национальные рамки и выходит в большое плавание. <338; 1.2.2.> «Грубо говоря, если бы белорусы придумали youtube.com, то в итоге он все равно не остался бы чисто белорусским проектом — это бы в итоге переросло в проект международный, западный скорее. Потому, что западный интернет гораздо больше, чем белорусский» . И есть примеры, подтверждающие это. <459; 1.2.2.> «Допустим, берем Skype — эстонские ребята это сделали — это классический пример. Замечательный пример разработки, которая сразу же ушла на запад. И сейчас все этим пользуются как американской технологией» .

Чтобы избежать фатального ожидания пришествия Другого в нетронутый национальный сегмент интернета, можно попробовать провести несколько сравнений с Другим. Это можно попытаться сделать как бы в двух измерениях: прояснить логику сравнения себя (свои национальные сегменты интернета) с Рунетом и себя с соседними странами (например, Беларусью, Украиной). Здесь важно будет понять, почему охотнее сравниваются локальные проекты с ведущими проектами в Рунете, а не с подобными национальными проектами в соседних странах. Можно ли это рассматривать как продолжение советской ориентации на происходящее в Москве? <338; 1.2.3.1.> «У нас нет сайтов в одной весовой категории с Россией. Наши крупнейшие порталы намного отстают от средних российских сайтов по посещаемости, по всем остальным параметрам. Какие тут можно вообще сравнивать вещи? Типичные: посещаемость, технологичность, какие-то там технологии. По технологиям, как я уже говорил, мы пока в роли догоняющих. Российские сайты часто во многом опережают. И посещаемость их вообще нечего сравнивать, потому что интернет у нас гораздо меньше, чем в России» . Это собственная «малость» в офлайне переносится в качестве аргумента онлайн, исходя из логики, что если сравнивать страны весьма затруднительно, то и национальные сегменты интернета тем более не стоит сравнивать. <459; 1.2.3.1.> «Если взять Shop.by и Яндекс. Маркет, допустим, как их сравнить? Одно и то же, но оно совершенно разное, разно на других влияет. Ну кто будет покупать из Беларуси на Яндекс. Маркет, скажите мне? Нет смысла» . Впрочем, подобные сравнения практически всегда не в пользу локальных ресурсов, что не способствует росту их самооценки… Для начала можно попробовать рассмотреть критерии сравнения «Мы» с «Другим».