Алексей Криволап - Рунет

Социальная реальность существует в определенных рамках, и в том числе пространственных ограничений. Пространство, в котором существует социум, является осмысленным и воспринимаемым как поле потенциальных социально детерминированных действий. Поэтому социальное пространство отражает и распределение власти. Можно вспомнить идеи П. Бурдье о том, что пространство предлагает наглядную структуру общества, когда «присвоенное пространство есть одно из мест, где власть утверждается и осуществляется, без сомнения, в самой хитроумной своей форме — как символическое или не замечаемое насилие: архитектурные пространства, чьи бессловесные приказы адресуются непосредственно к телу, владеют им так же, как этикет дворцовых обществ, как реверансы и уважение, которое рождается из отдаленности, точнее, из взаимного отдаления на почтительную дистанцию» 232 232 Бурдье П. Физическое и социальное пространства: проникновение и присвоение // Бурдье, Социология политики, 38. . Самый очевидный и действенный способ контроля над пространством есть власть устанавливать физическую дистанцию «от вещей и людей, стесняющих или дискредитирующих» 233 233 Бурдье П. Физическое и социальное пространства: проникновение и присвоение // там же, 45—46. . И «хотя пространственные дистанции — на бумаге — совпадают с социальными дистанциями, тем не менее они не существуют в реальном пространстве» 234 234 Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Пьер Бурдье, Начала. Choses dites (Москва: Socio-Logos, 1994), 186—87, http://bourdieu.name/content/burde-nachala. . Они не поддаются измерению в общепринятых системах измерений: метры, килограммы и литры, не проясняют механизма социального взаимодействия. Физическое пространство является социально освоенным в процессе культурной деятельности. Иными словами, деятельность человека направлена на видоизменение окружающей реальности сообразно своим собственным представлениям и видению реальности. «Взгляд» и практики видения социально детерминированы и требуют социализации, включения в контекст. Тем не менее социальная составляющая пространства значима, когда речь идет о репрезентации социальной реальности.

По мнению П. Бурдье, «социальное пространство — не физическое пространство, но оно стремится реализоваться в нем более или менее полно и точно. Это объясняет то, что нам так трудно осмысливать его именно как физическое. То пространство, в котором мы обитаем и которое мы познаем, является социально обозначенным и сконструированным» 235 235 Бурдье П. Физическое и социальное пространства: проникновение и присвоение // Бурдье, Социология политики, 39—40. .

Социально освоенные пространства маркированы для проведения определенных ритуальных практик: от индивидуального приема пищи до общенародного волеизъявления. При этом пространственно-временные характеристики реальности в процессе репрезентации претерпевают некоторые изменения. Речь идет о компрессии, сжатии времени и пространства. Реальность в каждом отдельно взятом уголке социального пространства обладает своим собственным временным измерением.

Говоря о пространстве социальной реальности, М. Фуко 236 236 Michel Foucault, «Of Other Spaces», Diacritics 16, вып. 1 (1986 г.): 22—27. вводит два понятия — гетеротопия (heterotopia) и утопия (utopia), как два полярных состояния пространства. В силу того, что социальная реальность существует не в вакууме, а обличена вполне конкретным физически измеримым пространством, для проявления и демонстрации различных социальных практик существует определенные пространства, равно как и антисоциальные действия, которые могут быть восприняты как таковые только в конвенциональном контексте. При репрезентации социальной реальности, следовательно, и социального пространства, мы сталкиваемся с фрагментами, знаками, выдернутыми из контекста социальной реальности, являющимися означающими социального пространства. Пространство утопии изначально нереально и не имеет места в реальности. Но в то же время существуют культуры и цивилизации, которые попытались воплотить утопию в жизнь. Утопия — это место без места, пространство без пространства. Противоположностью утопии будет гетеротоп.

М. Фуко 237 237 Там же, 24—26. предлагает пять принципов социально уникальных пространств — гетеротопов:

1. Нет ни одной культуры в мире, которая бы не использовала гетеротопы — это атрибутивная характеристика всех человеческих сообществ. Гетеротопы используются в самых широких и различных формах, но абсолютно универсальной формы не существует. В так называемых примитивных культурах непременно в число гетеротопов войдут привилегированные, сакральные или запрещенные места (пространства), которые в нашем обществе, напротив, размыты и лишены четких географических координат.

2. По ходу истории общество может брать существующие гетеротопы, которые никуда не исчезли, и изменять их функции. Каждый гетеротоп обладает своей определенной функцией в пределах общества. Но один и тот же гетеротоп в соответствии с синхронией культуры может иметь различные функции.

3. Гетеротопия получает власть сочетать в одном реальном отдельном месте различные пространства, несовместимые друг с другом.

4. Гетеротопы наиболее тесно связаны со временем. Гетеротопы начинают действовать, когда люди окажутся в ситуации полного нарушения их традиционного времени.

5. Геторотопы всегда предполагают системы открытия и закрытия, которые изолируют их пространства и делают доступными в одно и то же время. Обычно пространство гетеротопа не нарушают только по своему желанию.

М. Фуко также добавляет еще одну характеристику гетеротопов, в которой проявляется их амбивалентность по отношению к реальности и пространству: «С одной стороны, они выполняют задачу создания пространства иллюзии, которая демонстрирует, насколько все остальное пространство, в пределах которого жизнь фрагментирована, более иллюзорно. С другой стороны, они формируют другое реальное пространство, которое совершенно и хорошо устроено» 238 238 Там же, 27. .

Для нас будет более наглядным пример присвоения пространства через символическое присвоение — частотный ресурс или национальные доменные зоны. Или другой пример с созданием различных виртуальных сообществ по инициативе снизу. Не навязываемые сверху иерархии, а низовые активности (grassroot activism). В таком случае можно воспринимать «киберпространство как гетеротопию: как опыт пространственной самоорганизации, который приглашает нас к решению вопроса, изучению, сомнению и возможности жить по-другому» 239 239 Diana Saco, Cybering democracy: public space and the Internet, Electronic mediations, v. 7 (Minneapolis: University of Minnesota Press, 2002), 211. .