Игорь Кальной - Философия истории

Итак, четыре мыслителя XX века предложили свои размышления о смысле и назначении истории, оставив право людям XXI века вновь ставить и рассматривать этот вопрос через призму своего бытия, демонстрируя критику сущего и рефлексию должного.

XXI век, как время переходного периода от эпохи модерна в неизвестность, заставляет принять и обосновать тезис о том, что история — это Учитель жизни, связь с которым мы должны хранить, если не хотим бесследно исчезнуть, предварительно выродившись в манкуртов, Иванов непомнящих своего родства.

Смысл истории обретает еще одно измерение. Он вырастает из единства истории, из того, что Л.П. Карсавин в своей «Философии истории» называет «многоединством», а Н.А. Бердяев — «моноплюрализмом». Это то состояние, где все осмысленно соотносятся друг с другом, все сопричастны друг другу. Другими словами, это то состояние, где люди осознают свою взаимосвязь, взаимодействие и взаимообусловленность.

Смысл истории носит скрытый характер, но его можно расшифровать, уяснив цель истории. В качестве цели истории принято считать гуманизацию человека в исторических формах становления культуры и развития цивилизации. Поэтому каждый исторический этап истории демонстрирует свою цель.

• Утверждение приоритета целого над частью, в условиях развития общества от хаоса к космосу, составляет цель истории античного общества.

• Утверждение духовной сущности человека, в условиях теологического мировоззрения, составляет цель истории средневековья.

• Утверждение духовного творчества человека, через осуществление идеи свободного человека, — цель истории Нового времени.

И в каждом случае, демонстрируя свою цель, история подтверждала свою историчность. Цель истории каждой эпохи заявляет о себе как «рекерная тоска» общего смысла Всемирной истории, как ее промежуточное звено, которое в каждом случае демонстрирует свою преемственность с прошлым и выражает надежду относительно будущего. Все отмеченные цели превращались в субъективные факторы общественного развития, а те обретали свою подпитку в людях, способных расшифровать скрытый смысл цели и сделать его достоянием широких масс через Слово, просвещение и образование. Понятый смысл истории превращается в «руководство к действию».

Современная историческая наука, как мы уже отметили, переживает серьезнейший кризис. Делать вид, что его не существует и все образуется само собой, очень опасная иллюзия, как для самих профессиональных историков, так и для самого исторического знания. Критическая масса может достичь такой точки, когда и историки, и история будут отнесены к разделу политической пропаганды и не более того. Путь выхода из кризиса в построении методологии истории по образу методологии любого научного знания и ясного представления структуры исторической науки, где в центре расположено ядро методологии, которая со временем обеспечивает освоение «исторического», полученного на уровне теорий среднего уровня. Как бы не было тяжело сообществу историков, но они смогут преодолеть кризис при условии признания того, что значительная часть исторического знания — ненаучна. Она в лучшем случае относится к гуманистике, а то и просто к пропаганде. У философии истории расклад несколько иной. Два обстоятельства делают ее перспективы оптимистичными. Одно определяется ее природой, то есть невозможностью исчерпать философское знание как поиск ответов на реальные и возможные вызовы. Другое — связано с процессом глобализации, который по современному поставил вопрос о возможности и необходимости Всемирной истории. Эти два обстоятельства, по сути, являются главными условиями преодоления кризиса. Дело осталось за малым — предложить адекватную концепцию.

Две мировые войны заставили задуматься исследователей о судьбе человеческой цивилизации, а годы «холодной войны» и потенциальной ядерной угрозы уничтожения человечества только обострили этот интерес. Как нельзя кстати, оказался и объективный взрывной рост научного знания и его технологическая доступность. В это же время, где-то с середины пятидесятых годов прошлого столетия делается значительный рывок в достижениях социально-гуманитарных наук: археологии, палеонтологии, этнографии, лингвистики и др.

Рационалистический подход, который открыл новые перспективы в западной исследовательской традиции связан с именами корифеев системно-функционального подхода, увеченных достижениями кибернетики и самим духом 50-70-х годов: И. Пригожина, И. Валлерстайна, А.Г. Франка, Ч. Тилли, Р. Коллинза, Дж. Модельского, К. Чейз-Данна, Т. Холла, Д. Уилкинсона, Д. Широ, М. Манна, С. Сандерсона, Г. Снукса. В отечественной традиции можно отметить имена Н. Моисеева и С. Никанорова, историка И. Дьяконова, культуролога С. Аверинцева, А. Жолковского, В. Михайлова, С. Лурье, философов В. Степина, В. Лекторского, П. Гайденко, Ю. Давыдова и др. Методологические принципы их работ могут стать основой ядра исторической науки. А главный принцип их философии истории заключается в том, что она может быть только философией Всемирной истории, составными частями которой выступают частные истории разных цивилизаций и стран.

Новый взгляд на Всемирную историю начал складываться на экуменистической основе, и он проявился не только у самих историков, но и у социологов, философов. Значительно ранее он сложился у археологов, этнографов и лингвистов, чему способствовало становление этих областей знания в самостоятельные науки. Глобализация не только ускоряет этот процесс, но и требует достойных ответов. Современная Всемирная история пытается их дать и имеет возможность научно их обосновать в границах ноосферной концепции.

Воспользуемся замечательным обзором Джери Бентли научных исследований образов современной мировой истории. (Jerry H. Bentley. Образы мировой истории в научных исследованиях двадцатого столетия). Ему удалось свести в единый реестр значительное количество самых важных исследований в этой области, систематизировать и классифицировать их. Интерес философии истории стал фокусироваться на повторяющихся процессах, которые в ретроспективе и перспективе начали проявлять некоторые повторяющиеся закономерности, претендуя на статус законов. Процесс глобализации сделал такие исследования вполне научными, так как дает возможности верификации теорий. Исторические процессы ускорились, сравнительный метод открыл новые возможности построения квазиэкспериментальных условий и проверяемых квазиэкспериментов. Если дополнить эти процессы институциональными усилиями самих историков по созданию Мировой исторической Ассоциации, то станет ясно, что идет активный процесс поиска путей преодоления кризиса исторической науки.