Михаил Попов - Социальная диалектика

А в -себе -бытие это что такое? Это равенство с собой. Каждый, кто читает эту книгу, равен самому себе или нет? Есть кто-нибудь, кто не равен самому себе? И в то же время каждый не равен самому себе. Если бы читатель этой книги дочитал до этих строк и по-прежнему был бы только равен себе, это бы означало, что чтение прошло зря. Кто виноват? Автор, разумеется. Я пытаюсь быть не равным самому себе, чтобы не остались только равными самому себе читатели, а продвинулись бы в понимании категорий социальной философии. А если читатель только не равен самому себе, то того, кто начал читать эту книгу, вообще уже нет. И если у вас, дорогой читатель, допустим, фамилия Петров, а вы стали совсем другим, то не надо прятаться за ту фамилию, которая раньше была, вы теперь другой человек. То есть если мы неравенство с собой абсолютизируем и оторвем от равенства с собой, то получается ерунда.

Те моменты нечто, которые мы сейчас рассматриваем, к чему относятся? Ко всему. Возьмем Российское государство. Советский Союз – разве это была не историческая форма существования Российского государства? Была царская Россия, свершилась революция, и от России отпали Финляндия и Польша. Если после установления в России Советской власти думали, как назвать Советскую Россию, – то ли РСФСР, то ли Советский Союз, и, в конце концов, решили назвать Советский Союз, то разве от выбора такого названия не стало России? СССР – это историческая форма существования Российского государства. Название другое! А если человек поменяет фамилию, разве он не тот же человек? После контрреволюции 90 -х годов территория России и население уменьшились почти вдвое, но Россия же не исчезла. И даже когда был придуман раскалывающий Россию на отдельные субъекты федеративный договор, Россия не перестала быть единым централизованным государством. В чем был смысл ельцинского федеративного договора с превращением областей единого государства в субъекты, которые как бы соединились в Российскую Федерацию? Чтобы начать процесс разделения России на карликовые государства со своими законами и правительствами. Но не получилось. В том числе и потому, что Путин помешал, он очень сильно помешал этому процессу, и можно его за что угодно критиковать, но это выдающееся достижение Владимира Владимировича. Он эти тенденции распада России самым жестким образом пресек.

Таким образом, мы с вами сделали важный и интересный вывод – всякое нечто есть единство в -себе -бытия и бытия -дляиного. Как называется такое нечто? Изменяющееся нечто . Или, как сейчас говорят, – а вы что подумали? Вы как бы назвали? А как вы понимаете изменяющееся нечто ? Только так и можно понимать. Если нечто только не равно самому себе, почему тогда о но изменяется? Нет уже этого «оно». Все время разные, разные, разные «они». Просто разные совершенно нечто, не связанные друг с другом. Если нечто изменяется, то оно есть и равенство с собой, а неравенство с собой выражается как раз в единстве неравного с равным. Поэтому древнегреческий философ Гераклит и писал, что мы входим в одну и ту же реку и не входим в одну и ту же реку одновременно. Мы входим в одну и ту же реку, но за то время, пока мы входим в нее, в ней все уже поменялось, и вода и русло немного, поэтому, входя в одну и ту же реку, мы входим не в одну и ту же реку, чего некоторые люди, которые не знают диалектики, никак не могут выразить. Говорят, например, что нельзя два раза войти в одну и ту же реку. Как же нельзя? Можно войти в одну и ту же реку и в то же время не в одну и ту же. А если некоторые деятели считают, что два раза нельзя войти в одну и ту же реку, значит, надо в разные входить. Ну, если я один раз войду в Охту, а другой раз в Неву, это не будет два раза в одну и ту же реку, это будет по одному разу в разные реки. Однако смысл любого диалектического высказывания в том, что в нем в единстве удерживаются прямо противоположные утверждения.

Ясно, таким образом, что такое изменяющееся нечто. Это равное и неравное себе нечто одновременно. То есть мы познали абсолютную истину в этом вопросе. Если нас спросят, что такое изменяющие нечто, мы ответим, что это нечто, которое есть равенство и неравенство с собой одновременно. Что тут непонятного? Не думаю, что надо добиваться титаническими усилиями, усилиями умственной воли сохранения этой категории в нашем сознании, усвоенные категории должны сами сохраняться в силу той внутренний связи, которая между ними есть, если усваивается сама эта связь.

Итак, мы знаем, что такое изменяющееся нечто. Это нечто как единство двух своих моментов – бытия -в -себе и бытия -для -иного. Но если эти моменты в единстве, то в каждом из них есть момент своего другого. Можно, следовательно, сделать вывод, что во в-себе-бытии есть также бытие -для -иного. Не может быть такого, чтобы два момента находились в единстве друг с другом и не было бы взаимопроникания. В каждом моменте есть его иное, значит, во в -себе -бытии есть и бытие -для -иного. И наличие во в -себе -бытии бытия -для -иного противоречит определению в -себе -бытия. Но это уже противоречие самого в -себе -бытия. В себе -бытие борется против этого бытия -для -иного внутри себя и выступает поэтому как момент в -себе -бытия, момент равенства с собой во в -себебытии, противостоящий бытию -для -иного во в себе бытии, то есть как бы внутри себя очищающийся от него. Так, например, партия рабочего класса противостоит буржуазии, но оказывается, что в партии рабочего класса есть и те, кто в том или ином вопросе тянет руку буржуазии, уклоняется в буржуазном направлении, и партия рабочего класса сохраняет себя тем, что от этих уклонистов себя очищает. Или наоборот, если взять буржуазную партию, там оказываются люди, которые симпатизируют рабочим, и буржуазия стремиться изгнать их из партии.

Во в -себе -бытии мы обнаружили бытие -для -иного.

Следовательно, в -себе -бытие противостоит бытию -для -иного во в -себе -бытии. Такое в -себе -бытие – это как бы ядро ядра. И вот такое в-себе-бытие, которое противостоит во в-себе-бытии бытию-для-иного называется в-нем-бытием или просто «в» . Приведем пример, чтобы было понятней. Вот у нас есть недостатки? Есть. Это наше отрицание в нас. И нас без этих недостатков нет. Мы же не можем себя распилить пополам и сказать, что вот это – положительная наша часть, вот она какая большая, а вот это – отрицательная наша часть, видите, какая маленькая. Это аппендицит можно вырезать, а с недостатками надо бороться. Что из нас надо изъять, чтобы осталось только хорошее? Такой операции не получается. Борясь со своими недостатками, я отрицаю в себе свое бытие -для - иного, но я не могу его так отрицать, чтобы его вообще не было, я просто все время его отрицаю, все время себя очищаю. Вот я все время борюсь против своих недостатков. Вы против своих недостатков боретесь? Удалось вам победить? И мне не удается, но борьба идет успешно, но так, чтобы их вообще не стало, не получается. Если у кого есть такие результаты, кто полностью излечился от своих недостатков, тот пусть сообщит об этом, потому что это величайшее достижение, – такое не видано, не слыхано. Другой пример. Можно ли победить бюрократизм так – поймать всех бюрократов и утопить, чтобы не было никогда бюрократизма? Так могут думать люди, которые не понимают, что бюрократизм – это определенность, некоторое отрицание государственной деятельности, отрицание ее в ней самой, а речь ведут о законченных бюрократах. Бюрократ – это уже воплощение бюрократизма, таких воплощений не так уж и много, а бюрократизм – это широкое явление, болезнь, которая есть у очень многих чиновников. Это не нарыв, который надо вырезать, а болезнь, которую приходиться очень долго лечить. И главное средство, главное лекарство от бюрократизма – это всеобщее участие в управлении государством. Для буржуазного государства это вообще невозможно. Для социалистического возможно, если всеобщее участие в государственном управлении организационно через Советы, избираемые по фабрикам и заводам, и материально, через увеличение свободного времени, обеспечено.