Михаил Попов - Социальная диалектика

Вернемся, однако, к развитию и разложению рабовладения. Наконец, появились такие средства производства, которые по существу исключали использование их рабами, потому что раб их испортит или сломает. Возникло острое противоречие – были уже средства производства, которые значительно повышали производительность труда, но раб не был заинтересован их использовать, не хотел надлежащим образом действовать, да еще мог и сломать их. Что нужно было сделать для разрешения этого противоречия? Нельзя ли было как -нибудь так заинтересовать работника, чтобы он не ломал более эффективные средства производства и в то же время хозяина содержал? И вот совершился качественный скачок – переход к феодализму.

Сохранение имеющегося качества в известных границах при наличии количественных изменений, качественные скачки, к которым приводит накопление количественных изменений очередного нового качества – это в Учении о бытии в «Науке логики» Гегеля изображается узловой линией отношений меры . В Учении о бытии вообще три части – качество, количество, мера. Мера – это окачественное количество, количество определенного качества. Так вот, идет изменение окачественного количества без изменения качества, затем совершается качественный скачок – переход к другому качеству. Снова идет изменение количества, но уже нового качества – опять качественный скачок, переход к новому качеству и т. д. Количество меняется непрерывно, а качество в порядке скачков, то есть перерывов постепенности. Перерыв постепенности – это скачок. История предстает как узловая линия отношений меры развития производительных сил, скачками же в порядке революций совершаются переходы от более низких к более высоким общественно -экономическим формациям. При этом революции – это не просто скачки, не просто перерывы постепенности, а это такие качественные изменения, которые означают перевороты в экономическом базисе, во всех общественных отношениях, в политической и идеологической надстройке и установление более передовой общественноэкономической формации, базирующейся на более высоком способе производства.

Если брать только политическую форму, то можно сказать, что при разложении демократических рабовладельческих государств получились антидемократические монархические режимы. Править в феодальных государствах стал феодальный класс. Феодалы изначально, по рождению, то есть как благородные, предназначены к управлению экономикой и государством. А неблагородные, то есть крестьяне, должны работать на благородных, и за это им после работы на барщине дозволяется часть времени работать на себя, на свою семью. Кроме потомственного, было и так называемое служилое дворянство. Так, например, когда В. И. Ленину исполнилось 16 лет, отец его получил за свои заслуги дворянство, и В. И. Ленин стал дворянином. И этот дворянин, пройдя царские тюрьму и ссылку, организовал в России революционную партию рабочего класса и возглавил социалистическую революцию.

Другие вожди пролетариата не были дворянского звания. Вот Энгельс, хоть и фабрикант был, но не благородного звания. Но раз фабрикант, то проспект его имени в Петербурге не переименовали. А Маркс вообще – и не фабрикант, и не благородного звания, поэтому проспект Маркса в Большой Сампсониевский проспект переименовали. Зато книгу его «Капитал» так роскошно после кризиса издали, как и в советское время не издавали. Видимо, кризис допек и помог понять значение гениального произведения Маркса.

При феодализме класс дворян – изначально правящий, а класс крестьян вообще не допускается к государственному управлению. Так что для выборов и голосований, характерных для буржуазной общественно -экономической формации, места нет.

Соответственно, нет места и спорам о честных или нечестных выборах. Феодализм – очень честный строй. Крестьяне добывают хлеб насущный, дворяне управляют, вот и все. Это при буржуазной демократии обманывают трудящихся, говоря, что если провести честные выборы, трудящиеся победят. На самом деле – хоть честно проводи буржуазные выборы, хоть нечестно, все равно победят буржуазные партии, потому что господствующей идеологией в обществе является идеология господствующего класса, а люди голосуют в соответствии со своей идеологией. Только безграмотные люди считают, что в результате буржуазных

выборов в буржуазном обществе может победить рабочий класс. Большевики так не считали и потому не рассчитывали победить на выборах в Учредительное собрание. Большевики стали Советы создавать и в Советах бороться. Но разве при буржуазной власти во всех Советах было большинство большевиков? Да ничего подобного. Большевики понимали, что для удержания власти надо привлечь на свою сторону большинство народа. Но как они завоевали большинство? Сначала взяли государственную власть, с помощью этой власти дали землю крестьянам, фабрики – рабочим, объявили мир народам и благодаря этому привлекли на свою сторону большинство. Об этом очень хорошо написано в статье Ленина «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата» в 40 томе Полного собрания его сочинений.

То есть после рабовладения более прогрессивное общество образовалось, с прозрачными отношениями и потому, можно считать, честное: продукт, созданный крестьянином на его клочке земли – это необходимый продукт, а продукт, созданный им на барщине, – прибавочный продукт. Помещик выделил крестьянину кусок своей земли, и его не интересует, что и как крестьянин возделывает. А на барщине крестьянин делает то, что ему скажет назначенный барином управляющий. Раньше рабовладельцу приходилось голову ломать, что сеять, что сажать, что делать, чтобы рабы смогли прокормить себя и хозяина. А теперь? А теперь пусть крестьянин думает о своем прокормлении, а хозяин -барин должен думать, как рациональнее использовать труд крестьян для увеличения своего могущества. Труд на барщине – это святое. Если кто не пойдет на барщину или плохо работать будет, так и плетьми сечь можно, закон дозволяет. Вспомним Некрасова: «Вчерашний день часу в шестом зашел я на Сенную. Там били женщину кнутом, крестьянку молодую». То есть необязательно сам помещик бил своих крестьян – ведь он благородный. Он отправлял ее на Сенную, атам были люди, которые за отдельную плату это делали, чтобы после этой процедуры крестьянка была, как шелковая. Это, конечно, строй не демократический, но порядок соблюдали. Смотрите, как все честно: не отработает человек на барщине, то чтобы в следующий раз не увиливал, – поведут на Сенную. И понятнее станет крестьянину, что продукт его труда на барщине – это прибавочный продукт. А необходимый продукт для поддержания своей жизни и жизни своей семьи извольте создавать в свободное от барщины время на своем клочке земли. Вы себе и сено можете накосить – барин разрешает. В лес тоже можете ходить за грибами. И за ягодами тоже можете ходить. И коров пасти – только пусть не заходят на помещичье поле, а вот на неудобьях вы можете своих лошадей и коз пасти. Короче говоря – ну, почти полную свободу дали этому крестьянину. Излишек своих продуктов можете продавать, если после работы на барщине после того, как вы накормили жену и 10–13 детей, у вас еще остались излишки продукта, созданного в свободное от барщины время. Тогда вы можете свезти их на рынок, продать, а на вырученные деньги купить гвозди, подсолнечное масло и соль. А остальное сами делайте, опять же в свободное от барщины время – прядите, тките, шейте, стирайте – почти полная самостоятельность, если бы не барщина. В переходный период от социализма к капитализму многие требовали – дайте нам самостоятельность в хозяйственных вопросах! Так вот была такая самостоятельность у крестьянина, хотя и не полная.