Лешек Колаковски - Семнадцать или и другие эссе

К 1971 году относится создание «Тезисов о надежде и безнадежности» - текста, который стал своего рода идеологической платформой польского оппозиционного движения. С 1977 по 1980 год Колаковский был официальным представителем польского Комитета общественной самозащиты «Комитет по защите рабочих» [8] Комитет по защите рабочих (Komitet obrony robotnikow, KOR) - первое объединение диссидентов-правозащит- ников в Польше, возникшее после жестокого подавления мятежа рабочих в июле 1976 года, - через год после создания расширил круг членов, программу и сменил название на «Комитет общественной самозащиты» (Komitet Samoobrony Spolecznej KOR, в русской традиции сокращение обычно передается как КОС-КОР). Эта подпольная организация сыграла ведущую роль в последующем развитии оппозиционного движения в Польше; в 1981 году она прекратила свое существование, поскольку все ее члены вошли в состав «Солидарности». за рубежом.

В эти годы он написал и краткую «автобиографию», выдержки из которой мы приводим ниже:

Моя жизнь с преимущественным ак центом на безумном успехе у женщин

Рожденный в семье дворянско-сионистско буржуазной (мое подлинное имя - Лейба Кса верий Кс. Гриншпан-Чарторыйский), я с дет ства питал злобную ненависть к народным массам, Польше, Советскому Союзу и прогрес су. ... Когда в 1918 году наш край, благодаря ге ройским усилиям Ленина и Дзержинского, на конец обрел независимость, я с позиций дивер санта боролся против справедливого лозунга включения Польши в состав Советского Сою за. И в то же время, будучи евреем-кулаком, оторванным от масс, я поддерживал неспра ведливый на том этапе лозунг включения

Польши в состав Советского Союза. ... Неза чем добавлять, что в годы войны, по указа нию сионистской группировки масонов, я стал май ором СС, поскольку это и так всем известно. До самого рассвета 21 июня 1941 года [так в тексте], к негодованию народных масс, я стоял на стороне англо-французских империалистов, поджигателей войны, кото рые саботировали мирную политику канцле ра Гитлера, а с рассветом 21 июня 1941 года я начал противостоять боевым усилиям объединенных сил прогресса и демократии в борьбе с гитлеровскими убийцами. Будучи де ятелем злобного карлика реакции АК, я сло жил оружие и не желал бороться с захватчи ками, хотя при этом я также обескровливал народ, принимая участие в провокационном Варшавском восстании. Когда в то самое вре мя 6 миллионов евреев сами себя погубили, я говорил об этом во всеуслышание, а о пре ступлениях, совершенных над польским наро дом, я хранил злостное молчание (см. в «Эн циклопедии» статьи «Освенцим», «Катынь» и «злостный»).

В первые годы после освобождения я упорно вредил с позиций реакционного подполья осу ществлению сельскохозяйственной реформы, а также принимал участие - вместе с Рот- баумом и Файб ерго м - в искажениях ста линской системы безопасности, которой ру ководил президент Берут , великий поляк и бо рец за справедливость. К тому же я вредил правильной линии партии, проводимой тов.

Берутом, и осуждал справедливое заключение в тюрьму бывшего генерального секретаря партии Гомулк и . Более того, создавая культ личности, я сыграл решающую роль в неспра ведливом заключении в тюрьму генерального секретаря партии Гомулки. Вплоть до сентя бря 1956 года я нападал на справедливую ли нию партии и стремился вернуть во власть разоблаченного, обанкротившегося полити кана, некоего В. Гомулку. Новые злостные ошибки я соверши л после октября 1956 года, когда боролся с достойнейшим, всенародно из бранным генеральным секретарем партии Веславом Гомулкой, и потом, когда я поддер живал ошибочную экономическую политику тов. Владислава Гомулки. Надо ли добавлять, что с этой целью, а т акже затем, чтобы подчеркнуть свою ненависть к народным мас сам и к свободе, я женился на дочери раввина и реакционного духовенства?...

Все это время я, разумеется, братался с западнонемецкими реваншистами и эпигона ми гитлеризма, выезжая на сборища эсэсов цев и тому подобные мероприятия, организо ванные парижской «Культурой» и другими антипольскими центрами. Недавно те самые эсэсовцы отплатили мне за это «наградой» , которую уже раньше получили такие «лично сти», как некий Альберт Швейцер (вероятно, еврей), Мартин Бубер (явный сионист), «кар динал» Беа (фамилия говорит сама за себя), Януш Корчак (настоящая фамилия Гринбаум или что-то похожее; из ненависти к прогрес су и Польше сам себя сжег в 1942 году), Эрн ст Блох (бежал из ГДР из ненависти к свободе и поселился среди неогитлеровцев в ФРГ), Гер ман Гессе (так!), Габриэль Марсель (и гово рить не о чем), Макс Фриш (деятель швейцар ского империализма) и прочая теплая компа ния.

На международном уровне я продолж аю всевозможными способами выслуживаться перед кровавым палачом чилийского народа Пиночетом и борюсь с прогрессивным демо кратическим режимом маршала (возможно, уже генералиссимуса) Амин а .

Ныне, лживо утаивая свои преступления, я в то же время цинично ими бахвалюсь.

( 1978 )

Лешек Колаковский в 1982 году стал одним из создателей «Фонда помощи независимой польской литературе и науки» в Париже (Fundusz Ротосу Niezaleznej Literaturze і №исе

Polskiej). Вернувшись на родину, когда это стало возможно - в 1988 году, он вошел в состав Гражданского комитета при председателе Независимого самоуправляемого профсоюза «Солидарность».

Премия немецких книготорговцев, упомянутая в тексте «автобиографии», была одной из первых, но далеко не последней международной наградой Колаковского; так, в 1983 году он получил Премию Эразма, в 1997 - орден Белого Орла (высший почетный знак в Польше), в 2003 году стал первым лауреатом премии Джона Клуге: она присваивается Библиотекой Конгресса за достижения в гуманитарных областях, которые не могут быть номинированы на Нобелевскую премию; в 2007 философ удостоился литературной Иерусалимской премии.

Можно сказать, что в философском творчестве Колаковского постоянно присутствовали - впрочем, не в качестве ориентиров, задающих направление и рамки мышления, а в качестве, скорее, объектов критического анализа - две темы, два интеллектуальных феномена: марксизм и христианство. Здесь уместно перечислить хотя бы несколько наиболее известных его книг: «Ключ от небес, или поучительные рассказы, заимствованные из священной истории для научения и предостережения» (1957); «Разговоры с дьяволом» (1963), «Основные направления и течения марксизма» (1976-78), «Может ли дьявол спастись и 27 других проповедей» (1982), «Религия: Если Бога нет» (1982), «Бог нам ничего не должен: Краткая заметка о религии Паскаля и духе янсенизма» (1995). Если постоянное возвращение Колаковского к марксизму было предопределено хронологически, то его обращение к христианской мысли обусловлено, пожалуй, в большей мере географически - в традиционно католической Польше церковь сохранила свою роль и в советский период. Интересно отметить, за какой именно проступок Лешека в свое время выгнали из школы: на вопрос учительницы, какого он вероисповедания (тогда, в довоенных школах Лодзи, среди учеников были не только католики, но и иудеи, и лютеране), он ответил, что у него нет исповедания. «Посмотрите-ка на него, - возмутилась учительница, - у всех людей есть своя религия, даже у евреев, а тут нашелся этакий философ, говорит, что у него нет исповедания ».