user - Философия вождизма. Хрестоматия

Бывает и вырождение воли, которое не затрагивает волевую энергию как таковую. Бывает воля без духа и воля без крови.

Напомним, что кровь без духа вырождается в разнузданность инстинктов. Либеральные типы бессовестного эксплуататора и не брезгающего никакими средствами дельца относятся к разряду, так сказать, законных преступников.

В духовной сфере энергичному преступнику соответствует эгоистический дух, отнюдь не страдающий слабоволием. Он может принять форму идеи, точнее псевдо-идеи, которая, не имея корней в мире инстинкта, стремится навязать обществу искусственно сконструированный закон. В либеральном мире такой псевдо-идеей была теория равенства Французской революции, которую позже использовал марксизм.

Теперь мы начинаем понимать внутренний закон, который лежит в основе столь пестрого и противоречивого мира либерализма. Его противоречия можно свести к одной болезни: противоестественному разделению крови, духа и воли. Энергичный эгоист и преступник (кровь без духа) и агитатор-доктринер (дух без крови) могут сосуществовать в нем друг с другом и со слабовольным мечтателем (дух без воли или кровь без воли), несмотря на кажущуюся «борьбу всех против всех», потому что они обуславливают друг друга и имеют общие корни в указанном разделении.

Этот мир разделен и политически на правых и левых, националистов и социалистов. Но национализм без социализма - то же самое, что кровь без духа, а социализм без национализма — то же самое, что дух без крови. Ура-патриотизм денежных мешков, которые взывают к общности крови, преследуя сугубо эгоистические интересы, и социализм, который не принимает во внимание кровь, это два болезненных явления, возможные лишь там, где глубоко укоренилось разделение духа и крови...

Если разделение является законом, разделено все, что подпадает под его действие. Но в тот момент, когда это разделение оказывается по угрозой, все разделенное вдруг объединяется против того, что может положить конец разделению. Это доказывает, что весь этот внешний хаос подчинен одному закону. Поэтому мы можем говорить о либеральном типе, хотя он распадается на несколько разных подтипов.

Расколотость либерального государства должна находить отражение в душе человека либерального типа. Платон отмечал ту же черту в душе своего «демократического человека».

В итоге мы возвращаемся к проблеме души и государства. Простейший случай и начальный этап разделения крови и духа - две формы вырождения одновременно, дух без крови и кровь без духа. Этому соответствуют государство без народа и народ без государства. Государство без народа это абстрактный Левиафан, чудовище, к которому либерал, человек с духом без крови, относится с безграничным почтением, а человек с духом без воли - с отвращением. Народ же без государства вырождается в толпу, в бесформенную массу.

То же самое происходит в душе человека буржуазного типа. Он пытается стать личностью, но забывает, что это возможно лишь в том случае, если организующая воля уходит своими корнями в единокровный мир. Выродившийся дух без крови создает абстрактную видимость личности, а для крови без духа главное — тело. Инстинкты в этом случае ведут себя, как неуправляемая толпа. Происходит разрыв между сознательным и бессознательным. Видимость личности подчиняется сознанию, а в подсознании бушует толпа инстинктов.

Речь идет в данном случае не о болезни волевого полюса, как у приспособленца, а о трагедии, которая затрагивает даже почитателей и носителей сильной воли, не подозревающих, что у действительно волевого человека душа не должна распадаться на два враждебных лагеря. К своему удивлению, они быстро наталкиваются на границы своей воли. Так и любое государство, за которым не стоит народ, рано или поздно осознает свое бессилие. Политическая идея диктатуры, за которой не стоит народ, - чисто буржуазная идея. Мы только что говорили о типе, который полагает, что можно стать духовной личностью без учета крови. Ни в государстве, ни в собственной душе нельзя долго править без народа. Опора на одни штыки недолговечна. При разделении духа и крови неизбежно происходит бунт толпы, а личность, которая была только видимостью, впадает в невроз. Это банкротство личности. Распространение неврозов в буржуазном мире опровергает болтовню о свободно развивающейся индивидуальности и лучше всех прочих фактов показывает, что мы, наоборот, живем в эпоху тяжелейших психических заболеваний.

Это психическое состояние буржуазии исследует психология Фрейда. Однако она только описывает болезни, но не указывает их причины. Когда Фрейд с циничной откровенностью вывел на свет бессознательную толпу и показал, что видимость личности зиждется на песке, часть буржуазии восприняла это, как откровение, у другой же части сработал здоровый инстинкт самозащиты. «Психоанализ» полезен применительно к тому типу, в душе которого эгоистический дух мнимой личности и эгоистические инстинкты массы противостоят друг другу. Но излечение возможно только при восстановлении естественного единства духа и крови.

Фрейд же пошел противоположным путем и в результате буржуазная психология вступила в стадию большевизации. Фрейд стремился устранить не причину, а только симптомы, то есть не разделение духа и крови, а только разрыв между сознательным и подсознательным, причем методом изгнания Сатаны с помощью Дьявола. В этом болезненном буржуазном типе эгоистичный дух и эгоистические инстинкты сосуществуют без взаимной связи, отсюда слабость воли, отсюда же конфликт сознательного и бессознательного и склонность к неврозам. Фрейд пытается изменить это состояния, соединяя выродившийся дух с выродившимися инстинктами.

Но именно такова марксистская формула: в большевизме эгоистический дух играет положительную роль по отношению к толпе, организуя ее и загоняя в искусственную государственную форму. В то время как синтез духа и крови невозможен, так как друг без друга они больше не дух и не кровь, большевизм представляет собой именно синтез выродившегося духа без крови с выродившейся кровью без духа. В этом смысле большевик — конечная стадия развития буржуа. Внешне он выглядит более здоровым, но внутри него болезнь, от которой страдает буржуазный мир, разделение духа и крови, достигает кульминации.

Тот, кого этот вывод удивит, пусть вспомнит, как в течение 15 послевоенных лет буржуазная интеллигенция флиртовала с большевизмом, тогда как национал-социалистическое движение долго было для нее посмешищем и она не воспринимала его всерьез. Настолько далеко зашла в определенных кругах духовная большевизация. Это сказывалось и на тенденциях в искусстве. Буржуазно-большевистское искусство было внешним выражением фрейдистского человека.