Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

«Феноменологию духа» Гегель замышлял как введение к своей философской системе, однако по ходу работы он изменил первоначальный замысел. Зная, что в ближайшем будущем он не сможет опубликовать остальную часть своей системы, значительные ее отрывки он включает во введение. Именно этим в значительной мере и объясняются весьма серьезные затруднения, с которыми сталкиваешься, читая книгу.

Как вступительный том данное произведение предназначено для того, чтобы привести человеческий рассудок из сферы повседневного опыта в область действительного философского знания, к абсолютной истине. Эта истина остается той же, какую Гегель уже показал в йенской системе, а именно истина как познание и развитие мира как духа.

В действительности мир не таков, каким является, но таков, как его постигает философия. Гегель начинает с рассмотрения опыта, который обычное сознание переживает в повседневной жизни. Он показывает, что, подобно всякому другому, такой опыт содержит элементы, подрывающие его веру в способность постичь «реальное» и заставляющие постоянно стремиться к более высокому способу понимания. Таким образом, движение в этом направлении представляет собой внутренний процесс и не порождается извне. Если человек заострит внимание на результатах своего опыта, он оставит один вид познания и перейдет к другому, от чувственной достоверности — к восприятию, от восприятия — к рассудку, от рассудка — к самодостоверности, и так до тех пор, пока не достигнет истины разума.

Таким образом, гегелевская «Феноменология духа» раскрывает имманентную историю человеческого опыФа. Речь, конечно, идет не об опыте здравого смысла, но о том опыте, который уже потрясен в своих основах и отягощен ощущением того, что всею истиной он не обладает. Это опыт, который уже находится на пути к истинному знанию. Читатель, которому надо понять различные части этого произведения, уже должен пребывать в «стихии философии». Столь часто появляющееся,«мы» означает не обычных людей, но философов.

Фактор, определяющий ход этого опыта, представляет собой меняющееся отношение между сознанием и его объектами. Если философствующий субъект станет твердо держаться своих объектов и позволит себе руководствоваться их значением, он обнаружит, что объекты претерпевают изменение, в ходе которого меняются их форма и отношение к субъекту. В начале опыта объект предстает как неколебимая реальность, не зависящая от сознания; складывается впечатление, что объект и субъект чужды друг другу. Однако по мере углубления познания становится ясно, что они не существуют обособленно. Становится ясно, что свою объективность объект получает от субъекта. «Реальное», которое предстает перед сознанием в виде бесконечного потока ощущений и восприятий, представляет собой всеобщее, которое нельзя свести к объективным элементам, свободным от субъекта (например, качество, вещь, сила, законы). Иными словами, действительный объект создается (интеллектуальной) деятельностью субъекта; он каким-то образом сущностно «принадлежит» субъекту. Последний открывает, что он сам как таковой находится «позади» объектов, что мир становится реальным только благодаря постигающей силе сознания.

Однако поначалу все это выглядит просто как обоснование трансцендентального идеализма или, как говорит Гегель, это истина только «для нас», философствующих субъектов, но еще не истина, явленная в объективном мире. Гегель идет дальше. Он говорит, что самосознанию еще надо доказать, что оно — истинная реальность; оно должно сделать мир вместилищем своей свободной реализации. Говоря об этой задаче, Гегель заявляет, что субъект — это «абсолютная негативность», обладающая силой отрицать любое данное состояние, превращая его в результат своей сознательной работы. Это не гносеологическая деятельность, она не может осуществляться лишь в рамках познавательного процесса, так как этот процесс нельзя отъединить от исторической борьбы между человеком и его миром, борьбы, которая сама является составной частью пути к истине и самой истиной. Субъект должен сделать этот мир ареной своих действий, признавая себя единственной реальностью. Процесс познания становится движением истории.

Мы уже пришли к такому выводу в «Йенской философии духа». Самосознание приводит к борьбе не на жизнь, а на смерть, разворачивающейся среди индивидов. С этого момента Гегель связывает гносеологическое движение самосознания (от чувственной достоверности к разуму) с историческим движением человечества от рабства к свободе. «Формы (Gestalten) сознания»1 одновременно проявляются как объективные исторические реалии, как «состояния мира» (Welt- zustaende). Постоянный переход от философского к историческому анализу — который часто подвергается критике как неоправданное смешение или произвольное метафизическое истолкование истории — призван к тому, чтобы удостоверить и доказать исторический характер основных философских понятий. Все они охватывают и удерживают действительные исторические этапы в развитии человечества. Каждая форма сознания, появляющаяся в имманентном движении познания, кристаллизуется как жизнь определенной исторической эпохи. Это движение ведет от греческого города-государства к событию Французской революции.

Французскую революцию Гегель описывает как проявление «саморазрушительной» свободы, саморазрушительной потому, что сознание, стремившееся изменить мир в соответствии со своими субъективными интересами, еще не нашло своей истины. Иными словами, человек не выявил своего действительного интереса, не произошло свободного подчинения законам, которые обеспечивают его собственную свободу и свободу целого. Согласно Гегелю новое состояние, созданное революцией, только изменило внешнюю форму объективного мира, сделав его посредником для субъекта, но он не достиг сущностной свободы субъекта.

Это осуществляется в процессе перехода от эпохи Французской революции к эпохе немецкого идеализма. Таким образом, осуществление истинной свободы [150] Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб., 1992. С. 19. из плоскости истории переносится во внутренний мир духа. Гегель говорит, что «абсолютная свобода переходит из своей себя самое разрушающей действительности в другую страну обладающего самосознанием духа, где она в этой недействительности считается тем истинным, в мысли о котором дух находит наслаждение...». [151] Там же. С. 321. Эта новая страна стала открытием кантовского этического идеализма. В нем автономный субъект подчиняется безусловному долгу повиновения всеобщим законам, который он налагает на себя своею свободной волей. Однако Гегель не рассматривал эту «страну» как последнее обиталище разума. Конфликт, развившийся из кантовского примирения индивидуального и всеобщего, конфликт между главенством долга и желанием счастья заставил индивида искать истину в иных решениях. Он ищет ее в искусстве и религии и, наконец, находит в «абсолютном знании» диалектической философии. Здесь преодолевается всякое противоборство между сознанием и его объектом; субъект обладает миром и знает его как свою собственную реальность, как разум.