Михаил Попов - Диалектика. Ключ к истине

А мы на каком месте?

Среди 36 стран – членов Организации экономического развития и сотрудничества Россия стоит на 32 месте. Про производительность труда в России сейчас вообще трудно узнать, это секрет. Почему? Потому что раньше, как выражаются наши противники, в мрачные времена тоталитаризма, каждый год в январе выпускался сначала справочник «СССР в цифрах», и все экономисты его сразу листали – какая у нас динамика? Затем толстый справочник «Народное хозяйство СССР» с данными по всем параметрам. А сейчас если даже вы залезете в статистику, там поменяли структуру отраслей так, что вы динамику вообще не проследите. Потому что отрасль была такая-то, а теперь она смешана вот с этой, и вы не узнаете, что происходит. И все же мы знаем, что происходит, что есть малая ложь, большая ложь и статистика. Вот это мы и видим. Или что уж говорить про производительность труда – про смертность скажите. Как у нас со смертностью дела обстоят? Что происходило все эти годы, начиная с 1990-го? Это такой крест ельцинский: рождаемость вниз, а смертность вверх. А сейчас говорят: мы решили еще раз продлить на столько-то лет материнский капитал, Владимир Владимирович порадовал. Я думал, его установили до тех пор, пока не отменят, а оказывается, лишь на короткий период, который надо продлевать. А что, не надо будет детей рожать через три года? России не надо увеличивать население?

Ни к чему.

Вот, я понимаю, в Германии не надо, они рассчитывают, что к ним набегут. Разбомбить какую-нибудь страну в каком-нибудь регионе – и оттуда побегут люди. Тогда их останется лишь включить в производство, они и включают. Поэтому Меркель говорит: давайте-давайте-давайте, мы вас заставим работать. Вы будете работать, а мы вас научим, воспитаем, лишь бы вы делали самую грязную работу. У нас же тоже охотно принимают гастарбайтеров, чтобы выполнять такую работу, которую не все здесь согласны делать. Короче, Европа получила бесплатную низкооплачиваемую рабочую силу. А до этого из Латвии туда бежали. Из Латвии 600 тысяч уже убежали из трех с половиной миллионов.

Приведу пример. Когда-то я на заводе работал токарем. И к нам приезжала французская делегация. Их водили, показывали: здесь у нас цеха, курилки, здесь столовая. А вот сейчас конец рабочего дня, и, обратите внимание, у нас тут стадион. Сейчас рабочие пойдут играть в футбол. Французы говорят: «Что? Не ослышались, в футбол?» – «Да, в футбол». – «Интересно. У нас после трудовой смены рабочий может только спать».

Понятно, да.

Замечу, при этом Советский Союз вот как раз после Франции был.

А потому что мы с вами различаем производительность труда и интенсивность труда. Если я быстро работаю, это не производительность труда, это интенсивность. Я трачу очень много усилий, а результат зависит от техники и технологий. А технику и технологии кто должен привлечь? Работодатель. И он должен не только привлечь. Вот я работодатель, а вы рабочий, токарь, да? Я вам привез новый станок. Придется вам переучиваться. Есть программы управления.

Непросто, да.

И вот я как работодатель вам говорю: какая у вас есть зарплата – такая и останется. И индексировать даже не буду. А вы как рабочий мне скажете: да пошли вы с этим станком. И этот станок простаивает. Что нужно сделать, если я нормальный капиталист, думаю о самовозрастании своего капитала? Во-первых, надо амортизацию сделать, то есть все старые станки заменить. Раз в десять лет все обновлять. Чтобы станков возраста больше, чем десять лет, не было. Кто-нибудь делает это?

Нет.

Почти никто. Они что делают? Они эту амортизацию собирают, денежки (это как бы затраты). И их перегоняют в прибыль, а затем в офшоры. Второе. Часть прибыли я должен направить на накопление: на новые станки и увеличение зарплаты рабочим, в том числе на привлечение дополнительных рабочих. И амортизация дает моральное обновление, потому как, если я работодатель, я же не старые буду покупать станки, а новые – отсюда тоже рост производительности труда. Плюс еще. Суперсовременные станки я покупаю, рабочие трудятся так же, а зарабатывают больше. Получаю я больше них, конечно, гораздо больше, если я работодатель. Но и рабочие должны получать больше, если я заинтересован в том, чтобы купленные мною станки освоили. Или я надсмотрщиков поставлю? Это что у нас – рабовладение? Что, с кнутом стоять? Ах, вы токарь – не делаете? Раз, вас! Ну, плеткой можно было при феодализме работников подгонять. Сейчас-то уже не получится. Поэтому я смотрю на наших капиталистов, из кого они вышли, это шантрапа. Это не настоящие капиталисты.

Не настоящие, нет.

Раньше капиталисты в России царской из кого выходили? Из способных купцов, изобретателей, инженеров. И в Америке так же. Вот Форд, например. Он же был изобретателем. Он что сделал? «Я сразу повысил зарплату, я покрасил стены в белый цвет, всю грязь вычистил в помещении, все углы убрал, я решил, чем мои деньги будут куда-то уходить, зарплату выплатил, а они пойдут покупать…»

Мои машины, да.

Мясо. А машины само собой. Дешевые машины надо сделать. Почему дешевые?

Чтобы мог купить пролетарий.

Да. Потому что если я буду делать машины для богатых, то не смогу применить технику, потому что богатые с капризами: сделай мне то, сделай это. И понадобится ручной труд. А я изобретаю, я не хочу заниматься ручным трудом.

Конвейер.

Конвейер. «Поэтому я, – говорит, – буду делать дешевые машины. И я даже коров буду здесь разводить на мясо, но только не меньше чем 200 голов».

Подсобное хозяйство.

«Так я сделаю его механизированным – уборку навоза, кормежку. А если будет 3–5 коров, тогда это ручной труд, я этим заниматься даже не собираюсь». То есть человек умный, толковый. И что, он от этого не стал миллиардером, что ли?

Это был 1924 год, если я правильно помню.

Да. Надо лучшие образцы брать.

Еще меня поразило: если у человека нету ног, посадим его на конвейер крутить руками, нет рук – пусть на педаль нажимает, и пресс работает!

Так судились с ним другие капиталисты. А у нас где вы таких капиталистов видите?

Ну, у нас народное достояние поделили в общем-то, и кому оно досталось…

А дальше там его уже можно в новых всяких формах растранжиривать…

Те, кому оно досталось, почему-то считаются капиталистами.

Подведем, так сказать, итог первой беседы. Немножко у нас, наверное, сумбурно получается, но зато обозначились темы, которые можно обсудить в дальнейшем.

Но все-таки мы определенно выступаем не за мнение, а за знание.

Так точно.

И за истину.

Вы, в общем-то, первый в моей жизни человек…