Олег Поль - Остров Достоверности

26. «Умное делание» и «хранение ума» или молитва и трезвение — к ним сводится то, что должен делать человек для своего спасения. В этих древних выражениях важно подчеркивание слова «ум». Вся деятельностьуме, а не внешнем мире. Это — личное действие, но есть и общественное. Общество совместно «делает» и «хранит». Оно «делает» общественное сознание, осуществляет соборное умное делание. Оно хранит себя от вредных разлагающих влияний, осуществляет хранение общественного ума от страстей и забот.

27. Таким образом, аскетика разделяется на личную и общественную, а каждая из них разделяется на учение о делании и хранении. Основа есть личная аскетика; общественная же только содействует личной, предлагая наилучшие общественные условия для личного делания и степень влияния ее на личную аскетику обратно пропорционально аскетической мощи личности. Но об их взаимоотношении еще будет речь впереди.

Личную аскетику я буду называть, согласно ее первенствующему значению, великой, а общественную — малой.

28. Аскетика есть наука о спасении человека. Она делится на личную и соборную. Личная аскетика есть наука о молитве и трезвении.

Соборная аскетика есть наука о церковном и общественном строе.

29. Предложенное деление науки о спасении или аскетике удобно пояснить схемой.

ДеланиеХранение

ЛичноеМолитваТрезвение

СоборноеБогослужениеОбщественный строй

30. Вместо выражений «богослужение» и «общественный строй» можно употреблять слова «культ» и «культура». Тогда соборная аскетика будет наукой о культе и культуре.

31. К богослужению и культу я отношу прежде всего все таинства и молитвенные обряды, рассматривая не активность Божию, проявляющуюся в установлении таинств, а те совместные действования людей, которые делают их способными к принятию благодатной помощи от Бога. Малая аскетика рассматривает не мистическую, а аскетическую сторону богослужения; мистическая же была кратко очерчена в части третьей.

32. К общественному строю я отношу, во-первых, ту организацию защиты от вредных влияний, которая до сих пор являлась в форме государственности, а во-вторых, — хозяйственные порядки, которые помогают уменьшению забот о добывании хлеба.

33. К соборной аскетике следует отнести искусства, притом именно к богослужению, ибо богослужение пользуется для собрания общего внимания на единомысленном делании ума всеми пригодными искусствами.

34. К соборной аскетике надо отнести учение о праве, о государстве и о хозяйстве, тот отдел ее, который исследует общественный строй.

35. Личная аскетика рассматривает, что должна делать личность в самой себе для спасения, а соборная рассматривает, что должно делать общество для того, чтобы в каждой личности плодотворно проходило духовное делание, согласно правилам великой аскетики.

Личная аскетика учит, как личность должна устраивать свою жизнь, чтобы готовиться к встрече с Царством Божиим, а соборная учит, как должно устраивать общественную жизнь, чтобы общество могло послужить спасению каждой входящей в него личности.

36. Аскетика обнимает собой всю сумму знаний, нужных человеку для достижения полноты бытия в блаженном богопознании. Все человеческие знания лишь постольку ценны, поскольку из них может почерпнуть ценное аскетика. Все искусства лишь постольку могут быть оправданы, поскольку они несут свой дар аскетике, то есть помогают раскрытию умозрения красоты Божественной Тайны.

37. Заслуга разработки личной аскетики принадлежит людям, всецело посвятившим себя Богу — монахам. Хотя высоты святости достигали не одни только монахи, но среди людей, всей душой стремившихся к Богу, выделялись люди систематического ума, которые стремились найти законы науки о спасении и закрепить свои открытия в писаниях, в уставе богослужения, в выработке наиболее удобного внешнего уклада жизни. Это упорядоченное спасение и есть монашество. Этим и объясняется тот факт, что как бы ни было много святых, не принадлежащих формально к монашеству, однако руководства к спасению писали только монахи, устав богослужения и даже в значительной степени жизненный уклад диктовали монахи. Те люди, которые не принимают монашества, в своем духовном пути ориентируются на монахов; по самому строю церкви она управляется епископами — монахами. Ведь и таинство брака, которым церковь освящает путь семьянина, тоже есть упорядочение спасения и хотя бы в отдалении рисует идеал монашества. Как я уже указывал, благословение брака церковью надо понимать так, что она создает благодатную помощь и духовное руководство к преодолению плоти. Сильно ошибается тот, кто думает, что, живя в браке по образу начальной потенции, можно достичь совершенства в личной аскетике. Такого примера история не знает. Но именно потому-то аскетика нужна мирянам не менее, чем монахам. Пусть мирянин не может быть наставникомв глубоких областях великой аскетики, но он должен быть учеником, а в некоторых областях может и помогать другим советом. С помощью Христовой и руководясь указаниями аскетики, мирянин, состоящий в браке, может преодолевать плоть и восходить к бесстрастному отношению к лицам другого пола. Бесстрастие есть неизменный идеал для всякого, желающего спастись и содействовать спасению вселенной, безразлично, пребывает ли он в девстве, в браке или во вдовстве.

Святой, пришедший к святости путем монашества, именуется преподобным. Великая аскетика может быть изучаема по писаниям преподобных мужей. В области малой аскетики, именно в первом отделе ее, в области богослужения и религиозного искусства велики и заслуги мирян. Во втором же отделе малой аскетики, в учении о строе общества, монахи не дали ничего, ибо их задача была иная, и разработку соответственных наук можно найти только ухристианских светских мыслителей.

38. Так как моя задача — философия вселенского спасения, а не систематическое изложение науки о вселенском спасении, которая для философии представляет предмет исследования, то я в нижеследующих главах кратко укажу те руководящие линии, которых надо придерживаться при разработке науки о спасении или аскетики.

Общий план главы

«Наука о спасении»

1. Любовь земная и божественная.

2. Внимание в Боге.

3. Наука о победе.

4. Отношение ее к прочим наукам.

5. Отношение к этике.

6. «Внимание в сердце Богу» — сущность аскетики.

7. Подразделение аскетики.

8. Учителя аскетики.

Дополнения к главе об аскетике.

Аскетика в себе самой несет трагическое начало. В отличие от всех других наук, она продвигалась вперед и завоевывала новые области знания не с радостью о новооткрытых явлениях и связующих их законах, а со скорбью о том, что существует самая потребность в такой науке. Все науки могут восторженно исследовать мировые законы, радуясь тому, что в преходящем удается найти пребывающий момент. Ведь философы, исходящие из факта науки и воодушевляемые пафосом научного знания, разделяют сущее на изменяющееся и неизменное, или на многообразие и связующее его единство, причем началом единства во множестве считают именно законы, которым подчиняются явления всвоей смене. Эти законы для науки и суть неизменноев изменчивом или пребывающее в бывающем. Но христианин знает, что законы вселенной, известные науке, явились как следствие падения мира. В первозданной природе действовали другие законы, нынешние же суть акт милосердия Божьего, спасающего мир внешней суровой связью законов природы от распыления, к которому он стремится благодаря самоутверждению существ. Далее, он знает, что для того-то и пришел Христос, чтобы сделать ненужной для людей всю систему мировых законов, поднявши их над закономерностью движений косного вещества. Ибо не что иное, как именно эта косность потребовала установления мировых законов, которые вносят в нее некоторый порядок и тем самым делают возможной жизнь. Нетрудно видеть, что законы физики управляют движением материи, исходя из основного свойства ее — инертности. Очевидно также, что и законы строения организмов имеют целью упорядочить эту косность и сделать возможной жизнь в непроницаемой массе вещества. Но та же косность царит и в душе человека благодаря ее связи с оплотяневшим телом. Явления ассоциации мыслей суть в значительной степени обнаружения косности души. Каждый психологический закон, открываемый аскетикой, свидетельствует о том, что еще властвует в человеке тьма и еще нужен для него закон. И потому открытие каждого нового закона, этого начала единства в многообразии явлений душевно-телесной жизни не может приносить наивной радости научного познания. Ибо радость растворена горечью печали о том, что после победы Христовой над законами падшей вселенной, мы еще имеем нужду в изучении этих законов для руководства в действиях.