Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

Большое количество людей испытывает смутную, но тем не менее подлинную потребность в освобождении —но они не знают, во имя чего. Сориентировать этих людей и защитить их от духовных опасностей нынешнего мира, сопроводить их, чтобы они увидели истину, и закалить их волю, чтобы кто-нибудь из них смог примкнуть к фаланге, состоящей из людей первого типа—это лучшее, что еще можно сделать. Но речь идет о вещах, касающихся только меньшинства, и нельзя обманываться, думая, что таким образом могут произойти заметные изменения в судьбах многих людей. Так или иначе, это единственное оправдание материального действия, которое еще может быть выполнено некоторыми людьми Традиции, живущими в современном мире—в среде, с которой они никак не связаны. Чтобы вышеупомянутое направляющее действие удалось, нужны «свидетели», которые всегда будут указывать на ценности Традиции, все более бескомпромиссно и твердо по мере усиления антитрадиционных сил. Даже хотя эти ценности сегодня нельзя осуществить, из-за этого они не сводятся просто к «идеям». Это критерии. Когда даже элементарная способность судить будет совершенно потеряна, тогда наконец опустится последняя ночь. Пусть люди нашего времени с большим или меньшим самодовольством и нахальством говорят в этом отношении про анахронизм и антиисторичность. Мы знаем, что это алиби их поражения. Оставим современных людей их «истинам» и единственной заботе остаться на ногах посреди мира руин. Хотя сегодня реальное действие, как мы уже сказали, едва ли возможно, упомянутая нами ранее фаланга всегда может выстроить внутреннюю защиту. В одном древнем аскетическом тексте говорится, что в начале закон свыше был выполним; люди, пришедшие позже, могли выполнять только половину; а в последние времена выполняться будет только малая часть —для людей, живущих в эти времена, возникнет великий соблазн, и те, кто выдержат это время, обладают величием, превосходящим величие людей древности, богатых трудами. [882]Сделать ценности истины, реальности и Традиции видимыми тем, кто не хочет «этого» и смутно ищет что-то «иное», означает предложить некоторые точки опоры, чтобы великий соблазн не смог господствовать над всеми там, где материя кажется уже сильнее духа.

В итоге нужно рассмотреть и третью возможность. Для некоторых путь ускорения может быть наиболее подходящим, потому что в некоторых условиях многие реакции эквивалентны тем судорогам, которые только продляют агонию, и, замедляя конец, также замедляют и приход нового принципа. Таким образом, можно говорить о принятии, вместе с особым внутренним отношением, наиболее разрушительных процессов современной эпохи, чтобы использовать их для цели освобождения: это как обратить яд против него же или «оседлать тигра» [883].

Изучая процесс упадка в западном обществе, мы указали на ирреализм как на наиболее его значимый аспект. Отдельный человек в некоторый исторический момент совершенно не знает о духовности как о реальности . Даже чувство себя он испытывает в смысле мысли, рефлексии; это психологизм. В итоге его мысль и рефлексия создают мир миражей, иллюзий и идолов, которые замещают духовную реальность; это гуманистический миф культуры, пещера теней. Вместе с абстрактным миром мысли возникает и романтический мир «души». Появляются разнообразные творения сентиментализма и веры, индивидуалистического и гуманитарного пафоса, сенсуализма и полноценного героизма, смирения и мятежа. Но также заметно, что этот нереалистичный мир уже направляется к своему концу, и что глубинные, стихийные силы почти что подавили мифы романтического и индивидуалистического человека в том мире, где «реализм» господствует над всяким идеализмом и сентиментализмом, а «гуманистический культ души» преодолен. Мы уже указали на течения, которые видят предпосылки новой универсальной цивилизации в разрушении «Я» и освобождении человека от «духа».

Касаясь пути, о котором мы упомянули, нужно сказать следующее: здесь необходимо установить, до какого момента можно извлекать пользу из таких разрушительных переворотов; до какого момента, благодаря внутренней стойкости и ориентации на трансценденцию, нечеловеческий элемент современного «реалистического» и активистского мира вместо бытия путем в субчеловеческое измерение —как в случае с большинством последних форм —может благоприятствовать опыту высшей жизни и высшей свободы.

Это все, что можно сказать о некоторой категории людей, имея в виду конец времен, —категории, которая по своей сути не может не соответствовать меньшинству. По этому опасному пути можно пройти: это испытание. Чтобы оно было завершено и стало решающим, необходимо следующее: мосты должны быть сожжены, никакой поддержки, никакого возврата; никакого иного выхода, кроме пути вперед.

Для героического призвания типично встречать наиболее стремительную волну, зная, что впереди на равном расстоянии ожидают две судьбы: тех, кто окончит свое существование в распаде современного мира, и тех, кто вновь обретет себя в центральном и господствующем потоке нового течения.

Перед видением Железного века Гесиод воскликнул: «Вот бы мне не родиться в это время!». Но Гесиод обладал пеласгским по своей сути духом, неосведомленным о высшем призвании. Для других натур существует иная истина: к ним приложимо учение, о котором мы немного сказали выше, также известное и на Востоке: [884]хотя последняя эпоха, Кали-юга, является эпохой ужасных разрушений, те, кто живет в ней и, не смотря ни на что, смог выстоять, могут добиться плодов, нелегко достижимых для людей, живших в другие эпохи.

ПРОМЕТЕЙ

fireofprometeus@gmail.com

vk.com/izdatelstvoprometey

Мы говорим «современный человек», потому что идея упадка и прогрессирующего удаления от высшего типа существования, наряду со знанием о даже более жестоких временах в будущем человечества, была хорошо известна в традиционном мире.

R. Guenon, La crise du monde moderne , Paris, 1927, pp. 21.

Cm. F. W. Schelling. Einleitung in die Philosophie der Mythologie , S. W., éd. 1846, sez. II, vol. I, pp. 233-235.

См. J. Evola, L'Arco et la clava , Milano, 1968, cap. I.

Cm. H. Hubert, M. Mauss, Mélanges d'Historié des Religions , Paris, 1929, pp. 189. О священном и качественном смысле времени см. гл. 19.

Саллюстий, О богах и мире IV.

«Знающий не доказывает, доказывающий не знает» (Дао дэ цзин, 81). См. также традиционные арийские выражения, касающиеся текстов, которые «невозможно сотворить и невозможно переоценить». Далее читаем: «Учения, отличные от Вед, расцветают и умирают бесплодными и ложными, поскольку современны» ( Законы Ману , XII, 96).