Александр Дьяков - Философская традиция во Франции. Классический век и его самосознание

В 1727 г. «Известие о царстве блаженных» маркиза де Лассе осталось незамеченным читающей публикой. Вышедшее в 1756 г. второе издание [535]также имело весьма умеренный успех. Автор предлагал публикацию рукописи некоего путешественника, посетившего южные земли, в которых обитали счастливые люди. Страна этих счастливцев с одной стороны ограждается морем, а с трех остальных – неприступными горами, так что они отрезаны от всего остального человечества. В этой изобильной стране не знают ни бедности, ни болезней, и неудивительно, что эти люди превосходят европейцев в науках и в искусствах. Автор особенно отмечает, что блаженные жители южных земель не пишут многословных и пустых трактатов, а только такие, что полезны государству, и не создают произведений искусства ради прибыли, а только для удовлетворения чувства прекрасного, которое у них столь развито. Таким образом, хотя этот роман и служит исключением в том отношении, что их автор населяет свою утопию не только ремесленниками, но и художниками, он, подобно прочим собратьям по перу, настаивает на практическом характере деятельности ее обитателей. У этих людей, говорит маркиз, в большом почете торговля, причем торговля совершенно свободная, не знающая ни государственного регулирования цен, ни монополии мануфактур. Любопытно также, что правление в этих краях в точности походит на английское, что особенно подчеркивает автор.

«Открытие империи Кантахар» [536]артиллерийского офицера Варенна де Мондаcа, вышло в свет в 1730 г. На сей раз героем-повествователем стал сын богатого амстердамского купца, который после кораблекрушения выбрался на землю, именуемую Кантахар и окруженную, как водится, высокими горами. Здешний император располагает многочисленной армией и флотом, что позволяет ему поддерживать порядок в своих землях и устрашать соседние. Люди здесь разумны и обладают практическим складом ума, они поклоняются небесным светилам и верят в загробное блаженство. Образование также носит практический характер: юношеству преподаются история, география, право, арифметика, а особенное внимание уделяется живым языкам. Юношей таким образом готовят к морскому делу, тогда как в девушках воспитывают добродетели материнства.

Англомания XVIII столетия, быть может, ярче всего проявилась в творчестве аббата Дефонтена, переводчика «Путешествий Гулливера». Этот незаурядный писатель редактировал издание «Journal des Savants» и написал роман «Новый Гулливер, или Путешествия Жана Гулливера, сына капитана Лемюэля Гулливера» [537]. Гулливер-сын наблюдал благородных дикарей, следующих «естественному закону» и придерживающихся лишь того, что приносит пользу. Среди них процветают свободная торговля и республиканские добродетели. Впрочем, наблюдал Гулливер-младший и более цивилизованные народы, у которых его особенно поразили гигиенические приемы, направленные на продление человеческой жизни: проветривание, умеренность в еде, телесные упражнения. Юношество здесь обучается гигиене смолоду и сохраняет здоровье до старости. Неудивительно, что система образования этих людей отказывается от изучения мертвых языков и от бесплодной метафизики, зато насаждает изучение языков живых и наук практических.

В 1736 г. свет познакомился с еще одним замечательным романом, название которого не могло не привлечь читающую публику: «Женщины-воительницы. Историческое описание вновь открытого острова» [538]. Его герой попал в страну, где женщины не только трудились наравне с мужчинами, но и воевали, защищая свою родину, республику платоновского образца. Эта страна, управляемая представительным собранием, поразила посетившего ее героя, не только благородством царящих здесь нравов, но и разумным образованием, соответствующим нуждам современной жизни.

Явно подражавшие «Истории Севарамбов» «Воспоминания Гауденцио из Лукки» впервые были напечатаны в 1746 г. Книга приписывалась английскому автору, а ее переложение на французский язык было напечатано в Амстердаме тридцать лет спустя [539]. Здесь мы видим полный набор штампов, характерных для этого рода литературы: молодой купец, нападение пиратов, скитания в чужих краях; правда, на сей раз герою пришлось не только поплавать, но и пройти через пустыню Сахара. В результате он попал в процветающую страну с коммунистическим общественным устройством, что предоставило автору книги случай для критики тирании. Все граждане этой страны трудятся, а юношеству дается образование, в основе которого лежит изучение математики.

В 1755 г. появилось «Замечательное путешествие Филадельфа во вновь открытые земли» [540], автор которого, судя по высказываемым идеям, имел отношение к обществу франкмасонов. Герой-рассказчик истратил свое состояние в галантных похождениях и по совету друзей устроился на судно, идущее в Новую Голландию. Судно, как нетрудно догадаться, потерпело крушение, а рассказчик вместе с капитаном оказались выброшены на незнакомый берег. Здесь они обнаружили цивилизованный народ и государство, выгодно отличающееся от европейских наследственных монархий. Хотя здесь также правил король, и он сам, и его советники занимали выборные должности, что избавляло их подданных от произвола властителей.

Годом позже появился еще один «перевод с английского» – «История новых людей» [541]. После неизбежных кораблекрушения и схватки с пиратами, дополненных ураганом, рассказчик очутился на неведомом острове. Здесь все жили счастливо, не зная ни королевской власти, ни тирании священников, ни внешних врагов и почитая одного лишь Бога. Автор явно исповедовал протестантский идеал непосредственного общения с Божеством. В 1766 г. в Амстердаме было напечатано «Путешествие Робертсона в южные земли», тоже «перевод английской рукописи» [542]. Этот Робертсон попал на остров в Тихом океане, где обнаружил республику, обходящуюся без короля и построенную всецело на принципах разума. Всеобщее равенство и равное же участие всех граждан в производстве не мешали этому государству вести активную внешнюю торговлю.

В 1768 г. в Женеве было напечатано сочинение с запоминающимся названием «Республика философов» [543]. На титульном листе указывалось, что это посмертно изданное сочинение Фонтенеля, но это было одной из тех мистификаций, на которые был так богат XVIII в. Потерпев неизбежное кораблекрушение, герой этого романа оказался на незнакомом берегу, где процветала идеальная республика, граждане которой не почитали никого и ничего, кроме собственного разума и природы. Не зная ни священных книг, ни писаных законов, эти люди верили в Бога, называя его Природой, причем вера их основывалась на разумных основаниях. Образование здесь было направлено на развитие гармоничной личности, обладающей обширными и полезными знаниями, но не пренебрегающей и гигиеной. Кроме того, в этих землях не знали тех крайностей, которые описал Мольер в своих «Ученых женщинах»: у каждого гражданина здесь было две жены, с одной из которых можно было вести галантную и разумную беседу, а другая знала толк в домашнем хозяйстве.