Сергей Чудинов - Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Легитимация терроризма смертников в качестве религиозно обоснованных мученических операций опирается не на очевидные свидетельства мусульманского священного писания и основополагающие принципы веры мусульман, а на вторичные свидетельства и аргументы, взятые из Сунны путем весьма натянутой аналогии и дедуктивной интеллектуальной операции. К тому добавляется применение принципов религиозного закона и правовой традиции ислама, допускающих исключения из правил в силу чрезвычайных обстоятельств (принцип «нужда делает запретное дозволенным») или в качестве послабления при ведении затрудненных боевых действий против неверных (аргумент «живого щита», допускающий побочный ущерб на стороне мусульман), которые из исключительных принципов по сути превращаются в основные. Строго говоря, единственная форма атак смертников, которая может быть признана несомненной с позиции ее соответствия шариату традиционного ислама, — это атака, имитирующая модель самоотверженного поведения некоторых из сподвижников Мухаммада во время сражения с превосходящим врагом, истории о которых можно обнаружить в ряде достоверных хадисов. Ее важнейшее отличие от современного терроризма смертника (бомбинга смертников) заключается прежде всего в том, что исполнитель гибнет от вражеской, а не собственной руки. Второе отличие связано с объектом атаки, которым становится армия противника, но ни в коем случае не гражданское население. Поэтому такая атака действительно может быть названа акцией самопожертвования, не имеющей никаких оснований классифицироваться в качестве террористической. Основная линия аргументации богословов, легитимирующих в своих суждениях и фатвах терроризм смертников, заключается в интенции неправомерного отождествления действий бомбиста, взрывающего себя вместе с другими (часто случайными лицами и представителями гражданского населения), с действиями жертвующего собой воина в военной истории раннего ислама и мусульманского халифата времен первых поколений мусульман.

Мученические операции — особый ответ современного мусульманского общества на вторжение западного доминирования в ее географическое, социально-политическое и сакральное культурное пространство, несущее помимо ценностей демократии культурный нигилизм и ценностный релятивизм. Ответ, облеченный в форму новой интерпретации исламской категории мученичества, который у одних вызывает сомнения и критику, у других — сочувствие и горячую поддержку. Этот раскол затронул и религиозную элиту мусульманского мира. На примере Палестины становится ясно, что в определенных обстоятельствах представители высшего эшелона официального мусульманского духовенства как шиитского, так и суннитского течений в исламе могут пойти настолько далеко в поддержке угнетаемых единоверцев, что смогут оправдать даже террористические акты смертников против гражданского населения того государства, которое признается агрессором. При этом в их числе не только радикальные богословы салафитского и ваххабитского направлений (сторонники религиозного фундаментализма), но и склонные к мусульманскому модернизму (Аль-Карадауи), и, более того, фигуры, олицетворяющие собой строгий исламский традиционализм (ректор Аль-Азхара Ат-Тантауи, бывший верховный муфтий Австралии Аль-Хилали и др.). Вышеизложенные факты позволяют заключить, что причины эпидемии атак террористов-смертников связаны как с пропагандой идей исламского фундаментализма, так и с радикализацией традиционного ислама под влиянием острых политических проблем и социокультурных вызовов, с которыми сталкивается мусульманский мир в современную эпоху.

В этой главе читателя ждет несколько необычное продолжение предыдущей темы. Дело в том, что все перечисленные нами важнейшие аргументы pro et contra [403]операций террористов-смертников, имеющие место в горячей полемике между их сторонниками и противниками в исламском обществе, рассматриваются преимущественно в юридической плоскости. Задача, осуществлению которой служат эти аргументы, сводится, как правило, к доказательству соответствия или не соответствия деяния религиозному праву. Пришло время признаться, что ранее мы умышленно умолчали об одном уникальном и любопытнейшем богословском аргументе, который представляет ситуацию совершенно с другого ракурса, помещая ее в контекст мусульманского религиозного мировосприятия. Эта точка зрения содержится в анонимной статье, некогда опубликованной на веб-сайте радикальной палестинской партии Хамас под заголовком «Мученические операции в исламе» [404]. В данном тексте, также претендующем на авторитетное богословское постановление (фатву), в целях различения мученической операции и самоубийства совершена попытка прибегнуть к особой философской трактовке ситуации смертника в свете исламского провиденциализма [405].

Вера в Божественное предопределение приводит автора к мысли о неоднозначности конечного исхода операции, осуществляемой смертником, а следовательно, ее этическому оправданию как акту, отличному от самоубийства. Итак, приведем ключевой фрагмент текста: «…Муджахиды, предпринимающие Мученическую Операцию, уповают всецело на Аллаха, т. к. в подобных атаках, в противоположность тому, что утверждают оппоненты Мученических Операций, не гарантирован смертельный исход для муджахидов. Т. е. их смерть не является несомненной, они могут быть захвачены в плен перед атакой; они могут быть ранены; их устройство может не сработать по той или иной причине. Муджахиды полагаются только на Аллаха, потому что муджахиды признают, что только Аллах может знать, когда и где случится их смерть, так же как и то, что только Аллах примет решение, как умрет человек и где» [406].

Ислам исповедует глубоко провиденциальный взгляд на окружающий мир — все случающееся в мире происходит только по воле Всемогущего Аллаха. Обстоятельства, сопутствующие мученической операции, тоже находятся в руках Аллаха. Учитывая это положение веры, мнение простого наблюдателя и богословская оценка ситуации террориста-смертника могут быть диаметрально противоположны. Обывателю кажется, что смерть желающего стать «шахидом» при соблюдении ряда чисто технических условий практически несомненна, на что богословская оценка возражает: строго говоря, срок жизни и обстоятельства кончины любого человека известны только его Создателю, который Сам их и предопределяет, впрочем, так же как и сопутствующие операции условия. Человеку знать будущее не дано, он только предполагает и предсказывает, основываясь на своем жизненном опыте. Следуя этой логике, нельзя быть твердо уверенным не только в смерти исполнителя акта самопожертвования, но и в исходе самой операции, зависящего от успешного осуществления всех запланированных звеньев, каждое из которых также «проходит контроль» Божественной воли и требует ее санкции.