Людвиг Витгенштейн - Записки о цвете

152. Разве не могут блестящий чёрный и матовый черный иметь различные цветовые имена?

153. О том, что выглядит прозрачным, мы не говорим, что оно выглядит белым.

154. «Разве нельзя вообразить, что некие люди имеют иную, чем мы, геометрию цвета?» Это ведь означает: Разве нельзя вообразить людей с иными, чем у нас, цветовыми понятиями; а это опять-таки означает: Разве нельзя представить, что люди не имеют наших цветовых понятий и что они имеют понятия, которые родственны нашим цветовым понятиям таким образом, что мы также можем назвать их «цветовыми понятиями»?

155. Если бы люди привыкли всегда видеть только зеленые квадраты и красные круги, они могли бы разглядывать зелёный круг с недоверием как уродца и, например, даже сказать, что это на самом деле красный круг, но который имеет нечто от... 2

Если бы люди имели только понятия фор-моцветов, они также имели бы особое слово для красного квадрата, особое слово для красного круга и слово для зеленого круга и т.д. Но если бы теперь они увидели новую зеленую фигуру, разве им не бросилось бы в глаза сходство с зеленым кругом и т.д.? И разве им не бросилось бы в глаза сходство между зеленым и красным кругом? Но что показывает, как хочу я, что сходство бросилось им в глаза? Они могли бы, например, иметь понятие ‘сочетаемость’; и все же не додуматься до употребления цветовых слов. Существуют же племена, которые считают только до 5, и они, вероятно, не ощущают необходимости описывать то, что таким образом не описывается.

156. Рунге: «Черный замазывает». Это означает, что он лишает цвет красочности, но что это значит? Черный лишает цвет сочности. Но является это чем-то логическим или же чем-то психологическим? Есть ярко-красный, ярко-синий и т.п., но не ярко-чёрный. Чёрный - самый темный среди цветов. Говорят «глубокий чёрный», но не «глубокий белый». Но ‘ярко красный’ не означает светило-красный. Ведь и темно-красный может быть ярк м. Но цвет становится ярким из-за своего окружения, в окружении.

Но серый не ярок.

Но черный, по-видимому, затуманивает цвет, а затемнение - нет. Рубиновый, поэтому, всегда может оставаться более темным без того, чтобы затуманиваться; но если бы он становился черно-красным, он бы затуманивался. Чёрный есть цвет поверхности. Темный не называют цветом. На картинах темный можно к тому же изображать посредством чёрного.

Разница между черным и, скажем, темнофиолетовым подобна разнице между звучанием большого барабана и звуком литавр.

О первом говорят, что он - шумовой фон, а не звук. Он - приглушённый и совершенно черный.

157. Посмотри на комнату поздним вечером, когда цвета уже едва различимы, а теперь включи свет и нарисуй то, что прежде видел в полумраке. Существуют изображения ландшафтов и комнат в полутьме. Но как сравнить цвета на этом изображении с цветами, которые видятся в полутьме? Чем отличается такое сравнение от двух цветовых образцов, которые одновременно находятся передо мной и которые я для сравнения положил рядом друг с другом!

158. Почему следует говорить, что зеленый - это первичный цвет, а не смешение цветов синего и желтого? Верен ли здесь ответ: «Это можно узнать только непосредственно, глядя на цвета». Но откуда я узнаю, что я подразумеваю под словами «первичные цвета» то же самое, что и тот, кто также склонен называть зелёный первичным цветом? Нет, здесь есть языковые игры, которые решают данные вопросы.

Имеется более или менее синевато- (или желтовато-) зеленый, и перед кем-то поставлена задача, смешать менее желтый (или синий), нежели данный желтовато зелёный (или синевато-зелёный), или выбрать из числа цветовых образцов. Менее желтовато-зелёный не есть, однако, более синеватый (и наоборот), и также поставлена задача выбрать - или смешать - зеленый, который не является ни желтоватым, ни синеватым. И я говорю «или смещать», поскольку зеленый не является желтоватым и синеватым одновременно, а образуется вследствие смешения желтого и синего.

159. Вообрази, что вещи могут отражаться гладкой белой поверхностью так, что их отражение кажется находящимся за поверхностью и, в определенном смысле, видится сквозь неё.

160. Если о бумаге я говорю, что она чисто-белая, и рядом с бумагой поместить снег, и он тогда покажется серым, то в обычном окружении и для привычных целей я буду называть его белым, а не светло-серым. Может быть, что в лаборатории я употребляю другое, в известном смысле более уточнённое понятие белого. (Как я иногда также употребляю более уточнённое понятие ‘точно’ определённого времени.)

161. Чистые, насыщенные цвета имеют свою особую, существенную, соответствующую яркость. Желтый, например, ярче, чем красный. Ярче ли красный, чем синий? Я не знаю.

162. Того, кто освоил понятие промежуточных цветов, овладел их техникой и поэтому может найти или смешать цветовые оттенки, более белые, желтые, синие и т.п., нежели прежний, просят теперь выбрать или смешать красновато-зелёный.

163. Тот, кто знаком с красновато-зелёным, должен быть в состоянии построить цветовой ряд с красным в начале и зелёным в конце, а также образовать для нас непрерывный переход между ними. Тогда можно было бы обнаружить, что в той точке, в которой мы всегда видим, скажем, один оттенок коричневого, он видит иногда коричневый, а иногда - красновато-зеленый. Что он, например, может различить цвет двух химических соединений, которые для нас имеют одинаковый цвет, и один он называет «коричневый», а другой - «красновато-зелёный».

164. Чтобы описать дальтонизм относительно красного и зелёного, мне нужно только сказать, что не может освоить тот, кто не различает красное и зелёное; но теперь, чтобы описать ‘феномен нормального зрения’, я должен перечислить то, что мы можем делать.

165. Тот, кто описывает ‘феномен дальтонизма’, описывает только отклонения дальтоника от нормального, а не его зрение в целом. Но разве нельзя описать отклонения нормального зрения от вообще дальтонизма? Можно спросить: Для кого разъяснение? Можно ли научить меня тому, что я вижу дерево? И что такое ‘дерево’ и ‘видеть’?

166. Мы можем, например, сказать: Так ведет себя человек с повязкой на глазах, а так - зрячий, без повязки. С повязкой он реагирует так-то и так-то, а без повязки он быстро идёт по улице, приветствует своих знакомых, кивает то этому, то тому, при переходе улицы легко избегает машин и мотоциклов и т.д. и т.д. Уже о новорожденном известно, что он зрячий, так как он глазами следит за передвижениями. И т.д., и т.д. - Вопрос в следующем: Кто должен понимать описание? Только зрячий или также слепой?

Осмысленно, например, сказать: «Зрячий на глаз отличает спелое яблоко от неспелого». Но не: «Зрячий человек отличает зеленое яблоко от красного». Ведь что такое ‘красное’ и ‘зеленое’?