Людвиг Витгенштейн - Записки о цвете

68. Вообразим, что некто рисует какой-то произвольный фрагмент природы именно в её естественных цветах. Каждый участок поверхности такой картины имеет определенный цвет. Какой цвет? Как я определил его название? Нужно ли иметь название красителя, под которым он, например, куплен, чтобы его нанести? Но разве не может такой краситель выглядеть в особом окружении совершенно иначе, чем на палитре?

69. Пожалуй, тогда нам придётся дать особые названия маленьким цветным фрагментам на основном (например) чёрном тоне. Я хочу, собственно, указать здесь на то, что вообще нет чистых a priori, которые были бы простыми цветовыми понятиями.

70. Неверно, что более темный цвет заодно является и более черноватым. Это вполне ясно. Насыщенный желтый темнее, но не более черноватый, чем беловато-жёлтый. Но и янтарный также не является ‘черноватожёлтым’. (?) И всё-таки говорят о ‘черном’ стекле или зеркале. - Заключаются ли затруднения в том, что под «черным» я, в сущности, подразумеваю цвет поверхности? О рубиновом я не скажу, что он черноватокрасный, ведь это будет означать мутность. (С другой стороны, помни, что мутность и прозрачность можно нарисовать.)

71. Я обращаюсь с цветовыми понятиями подобно тому, как с понятиями чувственного восприятия.

72. С цветовыми понятиями нужно обращаться, как с понятиями чувственного восприятия.

73. Не существует понятия чистого цвета.

74. Но откуда тогда иллюзия? Нет ли здесь скороспелого упрощения в логике, как и во всём другом.

75. То есть: Различные цветовые понятия, вероятно, близкородственны друг другу, различные ‘слова для цветов’ употребляются взаимосвязано, но, с другой стороны, есть всякого рода различия.

76. Рунге говорит, что есть прозрачные и непрозрачные цвета. Но кусочек зелёного стекла не рисовался бы на изображении другим зелёным, нежели зелёное сукно.

77. В живописи есть особый шаг, чтобы блик представить с помощью цвета.

78. Неопределенность в понятии цвета заключается, прежде всего, в неопределенности понятия совпадения цветов, а, стало быть, в методе сопоставления цветов.

79. Существует золотая краска, но Рембрандт не изображал золотой краской золотой шлем.

80. Что делает серый нейтральным цветом? Нечто физиологическое или нечто логическое? Что делает пестрые цвета пестрыми? Заключается ли это в понятии или в причине и действии? Почему белый и черный не принимают в ‘цветовой круг’? Только ли потому, что в нас противится чувство?

81. Не существует яркого серого. Относится ли это к понятию серого или к психологии и, стало быть, к естественной истории серого? И не странно ли, что я этого не знаю?

82. Мы знаем, что цвета имеют свои характерные причины и воздействия.

83. Серый находится между двух крайностей (черный и белый) и может восприниматься как тонировка любого другого цвета.

84. Можно ли вообразить, что некто всё то, что мы видим белым, видит как чёрное, и наоборот?

85. В пестром узоре чёрный и белый могут располагаться рядом с красным и зелёным и т.п., без того чтобы выделяться как отличающиеся. Только не в случае с хроматическим кругом, поскольку черный и белый уже смешаны со всеми другими цветами; к тому же по особенному: оба со своей полной противоположностью.

86. Можно ли представить, что люди имеют геометрию цвета иную, нежели наша обычная? И это, естественно, означает: Можно ли по требованию описать её непосредственно, известно ли к тому же недвусмысленно, что от нас требуют? Затруднение, очевидно, в следующем: Не показывает ли геометрия цвета как раз то, о чём идёт речь, а именно, что речь идёт о цветах?

87. Затруднение с тем, чтобы представить (или раскрасить) собственно её, заключается в затруднении знать, что нарисовали именно это. То есть в неопределенности требования её представить.

88. Затруднение также в том, чтобы знать, что требуется рассматривать как аналог чего-то нам знакомого.

89. Цвет, который был бы ‘грязным’ в качестве цвета стены, не является таковым на картине.

90. Я сомневаюсь, что заметки Гете об особенностях цветов могли бы быть полезны художнику. Едва ли и декоратору.

91. Если бы существовало учение о цветовой гармонии, то оно приблизительно начиналось бы с распределения цветов по различным группам и определённых смешиваний, или запрещения одних и разрешения других комбинаций. И, как учение о гармонии, оно не обосновывало бы свои правила.

92. Разве нельзя нам раскрыть глаза на характер различий среди цветов?

93. [Мы не говорим: А знает нечто, а В - противоположное. Но если вместо «знает» подставить «уверен», то получится предложение.]

94. Рунге пишет Гёте: «Когда хотят помыслить синевато-оранжевый, красновато-зеленый, или желтовато-фиолетовый, то возникает ощущение, как в случае с юго-западным северным ветром». Там же: «Белый, также как и черный, оба являются непрозрачными или вещественными... Нельзя помыслить воду, если она чистая, белой; в столь же малой степени как прозрачным молоко. Если бы чёрный просто затемнял, то он, пожалуй, мог бы быть прозрачным; но ведь он замазывает, поэтому таким быть и не может».

95. В моей комнате меня окружают по-разному окрашенные предметы. Сообщить об их цвете легко. Но если меня спросят, каким цветом выглядит сейчас для меня, скажем, вот это место моего стола, я не смогу на это ответить; оно - беловатое (поскольку коричневый стол здесь светлее из-за белых стен), во всяком случае, оно намного светлее, чем остальная часть стола, но я не смог бы выбрать образчик цвета, который имел бы ту же окраску, как и это место на столе.

96. Из того, что мне - или всем - кажется так, не следует, что так оно и есть. Поэтому: Из того факта, что стол кажется коричневым всем нам, не следует, что он коричневый. Но всё же, что означает: «Разве этот стол, в конечном счёте, не является коричневым?» - Так всё-таки, из того, что он кажется нам коричневым, следует ли, что он коричневый?

97. Разве мы не называем коричневым стол, который при известных обстоятельствах кажется коричневым тем, у кого нормальное зрение? Мы, конечно, могли бы вообразить того, кому вещи, независимо от их цвета, кажутся иной раз окрашенными так, а другой раз иначе.

98. То, что человеку так кажется, есть его критерий того, что так оно и есть.

99. Казаться таким и быть таким может, конечно, не зависеть одно от другого в исключительных случаях, но это не делает их логически независимыми; языковой игре не свойственно исключение.

100. Золотой - это цвет поверхности.

101. Нам свойственны предрассудки касательно употребления слов.

102. На вопрос: «Что означают слова ‘красный’, ‘синий’, ‘черный’, ‘белый’, мы, конечно, сразу можем указать на так окрашенные вещи, - но это также и всё; наша способность прояснить значение дальше не идёт.