Джеффри Николас - Дюна и философия: путь ментата

Однако Аристотель не считал умение размышлять единственно важным в жизни. Он думал, что оно важно для того, чтобы быть добродетельным, умелым, иметь друзей и быть уважаемым, и удовольствие от этого, само по себе, стоит стремления. Даже богатство является важным компонентом хорошей жизни, по большей части потому, что оно дает нам больше времени для оттачивания своего разума, и больше возможностей для совершения актов благодеяния. Если привести пример из Дюны, герцог Лето показывает свою щедрость фрименам, отдавая полный стакан воды каждому просящему, что постучит в его дверь во время застолья. Однако это лишь потому, что он достаточно богат, чтобы иметь возможность поделиться водой, в количестве, способном «поддерживать целую семью в Арракине больше года» («Дюна»), и это его возможность совершать добродетельные поступки.

Добродетель все еще является центральным элементом в понимании хорошей жизни. Аристотель верил, что мы сможем понять, какие характеристики составляют добродетель, потому что она всегда находится в равновесии между избытком и недостатком. Например, если мы слишком уверены в себе, то мы будем поспешными, но пока мы недостаточно уверены в себе, мы будем трусливыми. Золотой серединой между этими точками экстремума будет мужество, поэтому мы считаем мужество добродетелью. Например, возьмем первый случай, когда Пол оседлал Шай-Хулуда. Если бы он был самоуверенным, то не позаботился бы выучить, используемые фрименами, техники езды на червях, а вместо этого просто бросился бы на животное в попытке побороть его и заставить подчиниться. Такое поведение было бы вызвано не отважностью, а безрассудством. Если бы ему недоставало уверенности, то вместо того, чтобы приблизиться к червю, он убежал бы обратно в сиетч Табр и спрятался. Подобное поведение демонстрировало бы не отвагу, а трусость. Однако, поскольку он выбрал срединный путь, тщательно изучив техники песчаного наездника и приблизившись к червю аккуратно, но решительно, мы можем сказать, что он поступил мужественно.

Для Аристотеля, хорошая жизнь – это жизнь, полная интеллектуальной деятельности. Такая жизнь может похвастаться не только здоровой в нравственном плане душой, но и менее романтическими ценными качествами, такими как богатство, друзья и удовольствие. Достойная жизнь – это жизнь, в которой все черты характера стремятся к балансу, так как в равновесии между избытком и недостатком лежат человеческие добродетели.

Аристотель нашел бы для себя много положительного во Вселенной Дюны, веря, как он и делал, что лучшая жизнь состоит в качественном размышлении. Если и есть одна вещь, которую главные персонажи «Хроник Дюны» делали хорошо, так это обдумывание проблем. Политические расчеты, предпринятые герцогом Лето, леди Джессикой, Шаддамом IV и Алией, оказались крайне проницательными и искусными. Даже барон Харконнен, образ всего зла в Дюне, преуспел в этой области. Каким бы подлым и жестоким он ни был, он оставался прекрасным стратегом.

Сложные планы Домов меркнут перед комплексными планами организаций, подобных Бене Гессерит и Космической Гильдии, что создавались тысячелетиями. Не каждая Преподобная Мать или навигатор Гильдии были гениями, но хорошее мышление точно было распространенным навыком. Ментаты, к примеру, Суфир Хават или Питер де Врис, были специально натренированы, чтобы быть безупречными вычислительными машинами, человеческой заменой запретным технологиям компьютеров. И если этого было недостаточно, чтобы Аристотель ликовал, то возможности сверхчеловеческого интеллекта, достигнутые Полом Атрейдесом, и богоподобного интеллекта, достигнутого его сыном Лето II, являлись бы примерами жизней, приближенных к идеалам Аристотеля. Пол и Лето II, может, и относились к своему собственному существованию с чувствами страха и горя, но можно быть уверенными, что Аристотель отдал бы все, чтобы поменяться с любым из них местами.

Но что можно сказать о добродетели? Никакая жизнь не будет достойной без них. Были ли персонажи «Хроник Дюны» добродетельными в глазах Аристотеля? Он никогда не давал нам полный список того, что, по его мнению, является добродетелью, но, к счастью, он оставил нам метод определения характеристик добродетели путем нахождения середины между полярными значениями. Мы рассмотрели добродетели справедливости, мужества и сдержанности (каждая из которых была важна, согласно Аристотелю), поэтому теперь используем его метод, чтобы определить другие добродетели, которые могут присутствовать у персонажей.

Мы поступим вот каким образом. Обращение Барона с людьми Арракиса демонстрирует, что ему недоставало сострадания (значение между бессердечностью и наивностью), в то время как его бесконечная ложь демонстрировала, что ему не хватало честности (значение между лживостью и бестактностью). С другой стороны, хитрость его планов показывает, что у него было много терпения (значение между крайним бездействием и крайней поспешностью). Также Аристотель считал, что способности политика являются добродетелью, и Барон точно ими обладал. В конечном счете, если бы не пришествие Квисатц Хадераха, он мог бы стать вторым по силе после Императора. Тем не менее, если мы положим на чаши весов справедливость и сдержанность, у Барона вряд ли будет шанс стать добродетельным в глазах Аристотеля. А если Барон таковым не являлся, то и жил он недостойно.

У герцога Лето и леди Джессики есть больше шансов впечатлить Аристотеля. Они не только храбры, умеренны в собственных привычках и, пожалуй, справедливы, но и добры (значение между бессердечностью и наивностью), а также дисциплинированны (значение между вялостью и жесткостью). Их планы касательно Арракиса, могли говорить о том, что они обманчивы (недостаток открытости) и доверчивы (недостаток подозрительности). Более того, нет ничего сдержанного в амбициях Лето. Суфир Хават отмечал, что Герцог, несмотря на опасность, «не смог бы отказаться от величайшего источника дохода на планете и в нашей Вселенной». Джессика замечала, что амбиции Лето могли сделать его «холодным, черствым, требовательным и эгоистичным, как жестокие зимние ветра» («Дюна»). Это правда, что Аристотель не стал противиться, когда его ученик Александр Великий завоевал то, что потом стало обозримым миром, но можно предположить, что подобно Стилгару, Сионе и многим другим несогласным, в «Хрониках Дюны», Аристотель держал рот на замке, чтобы избежать казни.