Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

71. Но чтобы описать тебе в малой окружности и поистине в высочайшей глубине Божество в его рождении, следует сказать: как если бы пред тобою стояло колесо из семи колес, в котором каждое было бы вделано в другое, так что оно могло бы идти во все сторо­ны, вперед, и назад, и вкось, и не нужно было бы его поворачивать; и на ходу его одно колесо непрестанно порождало бы другое в своем обращении, и, однако, ни одно не исчезало бы, но все семь были бы видны. И семь колес непрестанно порождали бы посредине ступицу, сообразно своему обращению, так чтобы ступица оставалась всегда свободной и без изменений, независимо от того, шли бы колеса впе­ред, или назад, или вкось, или вверх, или вниз. И ступица непре­станно порождала бы спицы, так чтобы они при обращении везде стояли бы прямо, однако ни одна спица не исчезала бы, но обраща­лась бы таким образом непрестанно вместе с другими и шла бы, ку­да ветер вращал ее, не нуждаясь в повороте.

72. Послушай теперь, что я тебе поведаю: семь колес суть семь духов Божиих, которые непрестанно рождают друг друга; и это — как если бы вращали колесо, в котором семь колес одно в другом, и одно обращалось бы непрестанно иначе, нежели другое, в присущем ему положении, и все семь колес были бы скреплены между собою ободами как бы в один круглый шар; и, однако, были бы видны в отдельности обороты каждого из семи колес, а также все устройства каждого с его ободами, и спицами (обода означают то же, что и спицы), и с его ступицею. И семь ступиц посредине были бы как одна ступица, которая при обращении была бы везде на своем месте; и колеса непрестанно порождали бы эту ступицу, а ступица непре­станно порождала бы спицы во всех семи колесах; и, однако, ни од­но колесо не исчезало бы, равно как и ни одна ступица, а также ни один обод и ни одна спица; и это колесо заключало бы семь колес, и было бы, однако, лишь одним колесом, и шло бы все время прямо пред собою, куда бы гнал его ветер.

73. Теперь смотри: эти семь колес одно в другом, непрестанно порождающие друг друга и идущие во все стороны, причем, однако, ни одно не исчезает и не поворачивается, суть семь источных духов Бога-Отца, порождающих в каждом из семи колес по ступице, и, однако, это не семь ступиц, а только одна, подходящая ко всем семи колесам.

74. И это есть сердце, или наивнутреннейшее тело, колес, в ко­тором они обращаются; и это знаменует Сына Божия, которого не­престанно порождают в окружности своей все семь духов Бога­Отца; и Он есть Сын всех семи духов, и все они качествуют в Его свете, и Он стоит посреди рождения, и держит все семь духов Бо­жиих, и они обращаются так вместе с Ним в своем рождении.

75. Иными словами, движутся ли они вверх, или вниз, или на­зад, или вперед, или вкось, сердце Божие всегда остается посредине и всегда подходит к каждому источному духу. Таким образом, есть только одно сердце Божие, а не семь, и оно непрестанно порождает­ся всеми семью духами и есть сердце и жизнь всех семи духов.

76. Далее, спицы, непрестанно порождаемые ступицею и коле­сами, и, однако, подходящие ко всем колесам в их обращении, и ко­рень их — место их скрепления и вставки, которое их держит и от­куда они рождаются,— знаменуют Бога-Духа Святого, исходящего от Отца и Сына, подобно тому, как спицы исходят из ступицы и из колеса и, однако, остаются в колесе.

77. И подобно тому, как многочисленные спицы непрестанно обращаются вместе с колесом, так и Дух Святой есть главный дела­тель в колесе Божием и слагает и образует все во всецелом Боге.

78. И в колесе семь колес одно в другом и одна ступица, подхо­дящая ко всем семи колесам, и все семь колес ходят на одной ступи­це; так и Бог есть единый Бог с семью источными духами один в другом, где непрестанно один порождает другого; и, однако, есть только один Бог, подобно тому, как все семь колес суть одно колесо.

79. Теперь заметь: колесо в сплоченном воедино составе знаме­нует терпкое качество, которое стягивает воедино все телесное су­щество Божества, и сдерживает его, и иссушает, так что оно пребы­вает. И сладкая родниковая вода рождается от обращения или вос­хождения духов; ибо когда в зное рождается свет, то терпкое каче­ство пугается от великой радости: и это есть как бы поникание или расплавление, и твердое телесное существо поникает, как кротость.

80. Испуг же, или зрение света, восходит теперь в терпком ка­честве весьма кротко и трепетно и дрожит; и он бывает горек в воде, и свет иссушает его и делает его приветным и сладким.

81. И в нем состоит жизнь и радость: ибо испуг, или молния, восходит теперь во всех качествах, подобно вышеописанному вра­щающемуся колесу; тогда восходят друг в друге все семь духов и порождают друг друга как бы в окружности; и свет становится по­среди семи духов сияющим и сияет обратно во все семь духов; и все духи торжествуют внутри него и радуются в свете.

82. Подобно тому, как семь колес вращаются на одной ступице, как на сердце своем, которое держит их, и в свой черед держат сту­пицу, так и семь духов ожидают сердце, и сердце держит семь духов, и там возникают голоса и небесное царство радости, сердечная лю­бовь и целование.

83. Ибо когда духи движутся друг в друге со своим светом, вра­щаются и восходят, то непрестанно рождается жизнь; ибо один дух непрестанно сообщает другому свой вкус, то есть они заражают со­бою друг друга.

84. Таким образом, они вкушают и осязают друг друга; и звук, или звон, устремляется сквозь все семь духов к сердцу и восходит в сердце в молнии света, и тогда возникают голоса и царство радости Сына Божия; и все семь духов торжествуют и радуются в сердце Божием, каждый по своему качеству.

85. Ибо в свете и в сладкой воде всякая терпкость, и твердость, и горечь, и зной становятся кроткими и приятными, и нет в семи духах ничего, кроме любовной борьбы и дивного рождения, как бы святой игры Божией.

86. Острое же рождение их, о котором я писал выше, остается, как ядро, сокровенным: ибо оно укрощается светом и сладкою во­дою.

87. Подобно тому, как кислое и горькое зеленое яблоко побеж­дается солнцем, так что становится приятным на вкус, и, однако, вкушая его, испытываешь все его качества, так и Божество сохраня­ет свои качества: но оно пребывает в кроткой борьбе, как бы в от­радной игре.

88. Но если бы источные духи восстали, и стремительно про­никли друг в друга, и стали бы жестоко тереть и теснить друг друга, то сладкая вода была бы вытеснена и возгорелся бы яростный зной: тогда взошел бы огонь всех семи духов, как в Люцифере.

89. И вот истинное рождение Божества, которое от вечности было так во всех концах и пребудет так во всю вечность. Но в царст­ве Люцифера-губителя оно имеет иной образ, как я описал выше, говоря о ярости; и в мире сем, тоже наполовину возжженном ныне, оно имеет ныне также иной образ до дня восстановления: об этом я напишу при описании сотворения сего мира.