Вольфрам Айленбергер - Время магов. Великое десятилетие философии. 1919-1929

‹…› найти для каждой из этих форм ее собственный коэффициент преломления. Она [философия символических форм] стремится к установлению особой природы различных преломляющих сред-медиумов; она желает понять организацию каждой из них согласно ее структурным законам [287] ECW. Bd. 13. S. 1. См.: Кассирер Э. Философия символических форм. В 3 т. Т. 3: Феноменология познания / пер. С. Ромашко. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. С. 11. .

Осенью 1927 года Кассирер предварительно завершил этот проект, закончив первую редакцию третьего тома «Философии символических форм». Каждый так называемый «нормальный человек» по завершении такого дела испытал бы нервный срыв или, по меньшей мере, изрядно захворал. Но Кассирер просто продолжает работу. Единственное, что он позволяет себе этой осенью по случаю завершения своего труда, это вышеупомянутая двухнедельная поездка с лекциями в Англию и Голландию. Без детей и без жены. Тони в сентябре попала под машину и еще не один месяц нуждалась в реабилитации – в частности, – в особой лечебной гимнастике.

С борта пассажирского судна «Нью-Йорк», которое доставит его из Гамбурга в Саутгемптон, Кассирер неоднократно сообщает ей о ходе своего путешествия [288] Cassirer, T. (2003). S. 163ff. . Уже через несколько минут после заселения в «сказочно роскошную и удобную каюту» он ощущает большой соблазн прямо из Саутгемптона «отправиться в Нью-Йорк». Трудно себе представить, чтобы от Кассирера укрылось едва ли не идеальное аллегорическое соответствие между формой его философского проекта и путешествием на океанском лайнере. Ведь всего несколько дней назад в заключительном пассаже «Введения» к третьему тому своего детища он подчеркнуто уподобил себя любознательному путешественнику по океану символических форм: «Требуется только, чтобы это „путешествие“ включало в себя весь globus intellectualis» [289] Кассирер Э. Философия символических форм / пер. С. Ромашко. В 3 т. Т. 3: Феноменология познания. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. С. 41. .

Морские метафоры находятся в философском тренде вовсе не со времен ницшевского призыва к философам: «По кораблям!» Море как вечно подвижное, объемлющее весь земной шар пространство преходящего отлично подходит как символ почти необозримой, неуправляемой динамики современного производства знаний. Тем более что в 1920-е годы связанное с этим, и для культуры – определяющее, ощущение отсутствия почвы под ногами охватывает с одинаковой силой сферы экономики, искусства, политики и науки. Даже физика и логика переживают кризис основ, который упорно не отступает, несмотря на все усилия снабдить строение человеческого знания прочным, свободным от противоречий фундаментом. Вскоре Отто Нойрат, один из ведущих членов Венского кружка – возможно, вследствие разочарования в сеансах Витгенштейна – даст этой философской ситуации такую оценку:

Мы словно моряки, которым приходится перестраивать свой корабль прямо в открытом море, не добравшись до дока, где можно разобрать его и заново собрать из наилучших деталей [290] Цит. по: Blumenberg, H. (1979). S. 73. .

«Преходящее, текучее, случайное» – так Бодлер всего считаные десятилетия назад обозначил главные качества современности – полностью завладело и философией. Не всем протагонистам одинаково легко полностью принять новое ощущение бытия. Если бы подобную жизнь моряка надо было вести постоянно, то штормá и бури лучше, пожалуй, переживать на современном океанском лайнере. Например, похожим на тот, на котором сейчас плывет Кассирер и внутреннее устройство и принципы действия которого он с прямо-таки детским любопытством немедленно принимается исследовать, будто и сам пароход есть не что иное, как очередная символическая форма, а стало быть, и способ быть в мире.

Уже через шесть часов на борту он

‹…› осмотрел всё снизу доверху – побывал и в третьем классе, и быстро приобретенный там «друг» показал и рассказал мне всё до малейших деталей. Здесь тоже, при всем резком контрасте с немыслимой роскошью первого класса, всё устроено удобно и в лучшем виде.

Кассиреру даже в голову не приходит, что, осмотрев третий класс, он все-таки видел еще не все предлагаемые на судне спальные места, и никаких вопросов о «зайцах» или крысах на камбузе он тоже не задает. Для других наблюдателей, его современников, например для Бертольта Брехта, океанский пароход – это образцовая сцена, наглядно показывающая типичные для этой эпохи социальные различия между «верхней и нижней палубой» [291] См.: Gumbrecht, H. U. (2001). S. 187. . Кассирер же слушает своего «друга» и, к всеобщему успокоению, подытоживает: в принципе, всё в наилучшем порядке!

Сам он помещается «почти в самой верхней части судна», куда его «доставляет лифт». Путешествуя «наверху», он описывает свои ощущения как «совершенно нереальные», ведь судно скользит «с таким спокойствием», что «порой совершенно теряется ощущение, что находишься в движении».

Даже когда ночью над Северным морем бушует шторм, такой лютый и могучий, что «все близкие друзья, чуть не плача, названивают по телефону» домой Тони Кассирер, ее супруг в очередной раз являет собой хрестоматийный пример экзистенциальной выносливости:

‹…› около трех часов утра [меня] разбудил вой ветра. ‹…› Как ночная буря звучит там, наверху, ты можешь себе представить. Поскольку заснул я далеко не сразу, то некоторое время читал, потом меня сморила усталость, и я проспал до восьми – весьма недурственное достижение. Морской болезни я никоим образом не испытываю ‹…› несмотря на высокую волну, судно плывет удивительно спокойно [292] Cassirer, T. (2003). S. 165. .

Эти строки лишний раз доказывают, что в океанской «философской флотилии» Кассирер, бесспорно, лайнер-люкс. Никакой шторм не способен ни сбить его с курса, ни даже вывести из равновесия.

Лишь в июне 1928 года – Кассирер между тем всё ближе к международной кульминации своей карьеры – впервые будто чувствуется некоторое экзистенциальное колебание. Франкфуртский университет имени Гёте – учреждение молодое, как и Гамбургский университет, находящееся еще на этапе строительства, – обращается к нему с предложением и едва ли не требованием «заново сформировать всё философское отделение» [293] Ср.: Meyer, T. (2006). S. 109. . Уникальная, необычайно перспективная возможность. Вдобавок хорошо дотированная. Кассирер срочно информирует о полученном предложении гамбургское руководство. Уже в июле он намерен принять решение и закончить переговоры с обеими инстанциями.

Ставки велики. Прежде всего – для ганзейского города. А также для Аби Варбурга и его «команды» в Библиотеке. И Варбург, изрядно тревожась за судьбу своего научного детища, решается опубликовать в «Гамбургер Фремденблатт» открытое письмо под заголовком «Эрнст Кассирер: Почему Гамбургу нельзя потерять философа». Примерно с момента публикации этого воззвания, которое Варбург одновременно отдельным оттиском рассылает «семидесяти влиятельным лицам во всей Германии» [294] Ср.: Meyer, T. (2006). S. 109. , борьба за самого именитого к тому времени немецкого философа становится общественным, даже политическим делом. Очень скоро в нее включаются бургомистры, всячески стараясь привлечь Кассирера на свою сторону («Приезжайте во Франкфурт, помогите нам обеспечить Франкфуртскому университету позицию и значение, приличествующие уникальному географическому положению города, его культурной традиции, духовной гибкости и внутренней свободе населения») [295] Bauschinger. S. (2015). S. 159. .