Реймон Арон - Опиум интеллектуалов

Если бы внешний мир был таким же мудрым, как Англия, крупные споры были бы прекращены из-за скуки. К счастью, американские сенаторы, французские интеллектуалы и советские комиссары непременно предоставят тему для дискуссий.

Американские дебаты очень разнообразны, но в духе британских дискуссий аналогичны им. В Соединенных Штатах нет идеологического конфликта во французском смысле этого слова. Там интеллектуалы не были связаны с доктринами или с оппозиционными классами и не знают таких антитез, как в старой или современной Франции: католицизм или свободная мысль, капитализм или социализм. И хотя они не видят альтернативы сегодняшнему режиму, британские интеллектуалы едва ли представляют себе, каким образом возникают ссоры. Несмотря на две мировые войны, там нет ни враждебности по отношению к правящему классу, ни социальной зависти, ни ненависти к иерархии, по крайней мере она пресечена в корне. Но нет никакой гарантии, что британское общество навсегда избежало терзаний континентальных стран.

За Атлантикой мы не находим ни традиций, ни классов, которые придадут смысл европейским идеям. Аристократия и аристократический стиль были там безжалостно разрушены Гражданской войной. Оптимистичная философия века Просвещения, равенство шансов для всех, освоение природы остались неотделимыми от идеи, что американцы сами творят и свою историю, и свою судьбу. Религиозность, тяга к морализаторству, множество конфессий и сект предотвратили столкновение духовных лиц и интеллектуалов, которое сыграло свою роль в современной Европе. А национализм не разжег борьбу против кровного врага и не вызвал бунта против иностранного доминирования.

Учение о равенстве не было воинствующим, так как оно не сталкивалось ни с аристократией, ни с церковью. Консерватизм английского типа не считает нужным защищать человеческие отношения или институты от давления народных масс, духа свободного поиска или техники. Традиции, бережливость, либерализм объединились потому, что считают своим долгом сохранить традиции свободы. Настоящей американской проблемой стало примирение идей с реальным порядком, не предавая идеи и не жертвуя порядком. Они действовали в духе британских консерваторов, иногда используя язык французских философов.

Начав свое историческое существование с учений британских нонконформистов и века Просвещения, Соединенные Штаты не знали крупных движений социалистов. Скорость экономического развития, открытые возможности для наиболее энергичных, постоянное обновление благодаря иммиграции и неграм, отсталый пролетариат, раздробленность масс вследствие множества национальностей – все это помешает созданию партии, сравнимой с немецкой социал-демократией или английскими лейбористами. Отношение между конфликтами интересов и столкновениями идей отличается от европейской модели.

Интеграция вновь прибывших в сообщество является задачей не государства, но общества. Выступая против режима, они лишили бы себя гражданства, которым они дорожат или к которому стремятся. Социалисты всегда находятся под подозрением потому, что их теории кажутся заимствованными извне, особенно из Европы, которую обвиняли в деспотизме, глупостях и пороках. Национализм больше напоминал горделивую убежденность в уникальной ценности American way of life , чем при принятии с помощью абсолютной коллективности при стремлении к власти государства.

При создании партий в соответствии с региональными, а также социальными интересами запрещается называть одну из них левой, а другую правой. Партия освобождения рабов была левой направленности, но была ли правой партия защиты штатов против федеральной власти? Партия Линкольна, связанная с промышленной или банкирской средой Востока, при этом не перешла от левых к правым.

В течение последних лет антитеза, может быть, приобрела какое-то значение вследствие великого кризиса и Нового курса президента Ф. Рузвельта. В различных городах за пределами Юга демократическая партия стала партией национального меньшинства, большинства рабочих и негров. Приличное общество, банковская и деловая среда остаются благосклонными к республиканцам. Враждебное отношение к монополиям, к Уолл-стрит, за введение социальных законов, регулирование конкуренции, опору на профсоюзы – все это сочеталось в программах и практической деятельности демократов в течение 30-х годов. Большая часть преобразований, введенных при президентстве Рузвельта, является необратимой, и это основной факт, вызвавший необычайное развитие экономики 1941–1945 годов, причем только частично благодаря правительственным мерам.

Этот «либерализм» несколько напоминал левый европейский потому, что содержал в себе несколько смягченные и американизированные элементы социализма (скорее лейборизма, чем доктринерского социализма). К тому же он был достаточно уязвимым. Реформы Нового курса проходили в направлении этатизма и поэтому изменяли американским традициям.

В современных Соединенных Штатах экономические конфликты носят технический, но не идеологический характер. Республиканцы, в принципе неприязненно относящиеся к расширению федерального государства, к публичным тратам, существенно сократили только бюджет национальной обороны, но не затронули социальные законы, лишь улучшили некоторые из них. Они с отвращением запустили скромную программу строительства. Они отнюдь не любят режим, за который взяли ответственность, так же, как английские консерваторы сожалеют о службе бесплатного здравоохранения и огромных налогах на наследство. Ни одни, ни другие не были способны отменить эволюцию. В Великобритании и деловые люди, и интеллектуалы никогда не ставят под сомнение свершившиеся факты. В Соединенных Штатах часто выражают свои мысли так, как если бы социальная медицина стала первым этапом на пути к социализму, плохо отличая его от коммунизма, как если бы самой сути американизма угрожали манипуляции с процентами прибыли или увеличение числа чиновников.

Ни конфликты между идеологиями, пришедшими из Европы, ни борьба мнений относительно установленного режима не являются чисто американскими. Взамен этого усилия, направленные на то, чтобы выделить самобытные черты американской экономики по отношению к экономике европейских стран, американской цивилизации перед лицом советского вызова, постепенно выявляют традиционные распри.

Чем же американский капитализм отличается от британского, немецкого или французского капитализма? Каковы методы эффективного действия конкуренции? До какой степени экономическая концентрация производства является благоприятной, а не препятствующей техническому прогрессу? Либералы принимают сторону крупных корпораций. Экономисты (Д. Гэлбрайт) избрали теорию экономической конкуренции, которая транспонирует политическую теорию равновесия сил. За пределами споров по поводу «распространяющегося социализма» кроме республиканцев, мечтающих об обществе свободных, равных и ответственных людей, или доктринеров, стремящихся к ценовому механизму, не искаженному государственной властью, часть американской интеллигенции старается уловить самобытность уникального исторического опыта.