Джидду Кришнамурти - О самом важном (Беседы с Дэвидом Бомом)

Бом:Очевидно, она не может быть им.

Кришнамурти:Вот в этом-то и дело!

Бом:Потому что эта мысль во времени и составляет сущность неразумности.

Кришнамурти:Но человек все время мыслит в подобных терминах.

Бом:Да. Это значит, что мысль проецирует в некотором роде фантастические представления о том, чем является разум, и старается осуществить свою фантазию.

Кришнамурти:Поэтому я сказал бы, что для пробуждения разума мысль должна быть полностью спокойна. Движение мысли исключает пробуждение разума.

Бом:На определенном уровне это ясно. Мы считаем, что мысль действительно механична, и можем это видеть на данном, конкретном уровне — но, тем не менее, эта механичность мысли все же продолжается.

Кришнамурти:Продолжается, да.

Бом:...в инстинктах, в удовольствиях, страхе и так далее. Разуму необходимо хорошо разобраться в этом вопросе удовольствия, страхов, желаний, которые создают непрерывность мысли.

Кришнамурти:Да.

Бом:И всегда тут ловушка: это наша идея или образ, которые всегда являются неполными.

Кришнамурти:Поэтому как человек я занялся бы только этим центральным вопросом. Я знаю, насколько жизнь запутанна, противоречива, дисгармонична. Возможно ли изменить ее, так чтобы в моей жизни мог функционировать разум, чтобы я жил без всякой дисгармонии, чтобы указатель направления находился под руководством разума? Быть может, именно поэтому религиозные люди вместо слова «разум» употребляли слово «Бог».

Бом:А какое в этом преимущество?

Кришнамурти:Не знаю, в чем здесь преимущество.

Бом:Так зачем же употреблять такое слово?

Кришнамурти:Оно пришло от примитивного страха, боязни природы; постепенно отсюда выросла идея о том, что существует некий верховный отец.

Бом:Но это все еще мысль, которая функционирует по-своему, без разума.

Кришнамурти:Конечно. Я просто напоминаю об этом. Говорят: положись на Бога, имей веру в Бога, и тогда Бог будет действовать через тебя.

Бом:Пожалуй, Бог — это метафорическое выражение разума, однако люди в большинстве своем не воспринимают это как метафору.

Кришнамурти:Конечно нет, для них это устрашающий образ.

Бом:Да. Можно было бы сказать, что если слово «Бог» означает то, что неизмеримо, что находится за пределами мысли...

Кришнамурти:...что не имеет имени, что неизмеримо и, следовательно, не имеет образа.

Бом:Тогда оно будет действовать внутри измеримого.

Кришнамурти:Да. Я стремлюсь довести до сознания следующее: желание обрести с течением времени этот разум создало образ Бога. И с помощью образа Бога, образа Иисуса, Кришны или какого-то другого образа, благодаря вере в него, — которая все еще является движением мысли, — человек надеется, что в его жизни будет существовать гармония.

Бом:А образ подобного рода в силу своей тотальности вызывает непреодолимое желание, стремление; иными словами, он пересиливает рассудок, подавляет собой вообще все.

Кришнамурти:Вы слышали, как на днях архиепископы и епископы говорили, что только Иисус имеет значение, все остальное не имеет значения.

Бом:Но это то же самое движение, посредством которого удовольствие пересиливает здравый рассудок.

Кришнамурти:Страх и удовольствие.

Бом:Они пересиливают; не может быть установлено никакой пропорции.

Кришнамурти:Да, я стараюсь сказать: «Вы видите, таким образом обусловлен весь мир».

Бом:Да, однако, вы подсказали вопрос: что представляет собой этот мир, который обусловлен подобным образом? Если мы будем считать, что этот мир существует независимо от мысли, мы попадем в ту же ловушку.

Кришнамурти:Конечно, конечно.

Бом:Иными словами, весь обусловленный мир есть результат этого образа мышления, его причина и одновременно его следствие.

Кришнамурти:Верно.

Бом:А такой образ мышления представляет собой дисгармонию, хаос, неразумие и так далее.

Кришнамурти:Я слушал в Блэкпуле выступления на съезде лейбористской партии. Как они все умны, а некоторые из них весьма серьезны; и тут же вся эта двусмысленность и тому подобное, мышление в понятиях лейбористской и консервативной партий. Они не говорят: «Давайте соберемся все вместе и посмотрим, что для людей будет лучше всего».

Бом:Они не способны на это.

Кришнамурти:В том-то и дело, но ведь они пользуются своим разумом!

Бом:Ну, только в этих ограниченных рамках. Это то, что всегда представляет для нас трудность: люди развили технику и многое другое за то время, когда разум их был ограничен, а ограниченный разум может служить в высшей степени неразумным целям.

Кришнамурти:Да, именно так.

Бом:Это продолжается тысячелетиями. Потом, разумеется, возникает реакция, ибо проблемы чересчур велики, слишком обширны.

Кришнамурти:Но по существу все очень просто, чрезвычайно просто, это — чувство гармонии. И оттого, что оно так просто, оно может работать в самых сложных условиях.

Давайте вернемся назад. Мы сказали, что мысль и разум имеют общий источник...

Бом:Да, мы дошли так далеко.

Кришнамурти:Что это за источник? Обычно его приписывают какому-нибудь философскому понятию или говорят, что этим источником является Бог, — я просто пользуюсь таким словом в данный момент, — или Брахман. Это общий источник, центральное движение, которое разделяется на материю и разум. Но это — всего лишь идея, словесное утверждение, которое по-прежнему является мыслью. А этот источник вы не можете найти при помощи мысли.

Бом:Здесь возникает вопрос: если вы найдете его, чем тогда будете «вы»?

Кришнамурти:«Вы» не существуете. «Вы» не можете существовать, когда спрашиваете, что такое этот источник. «Вы» — это время, движение, обусловленность внешней средой. Вы — все это.

Бом:В этом вопросе всякое разделение утрачивает смысл.

Кришнамурти:Совершенно. В этом его суть, не правда ли?

Бом:Не существует времени...

Кришнамурти:И все же мы говорим: «Я не стану пользоваться мыслью». Когда в дело вступает «я» — это означает разделение; поэтому для понимания всего, о чем мы говорим, я устраняю это «я» полностью.

Бом:Но это звучит как противоречие.

Кришнамурти:Понятно. Я не могу его устранить. Оно существует. Что тогда является источником? Может ли он когда-либо быть назван? Например, религиозное ощущение иудаизма таково, что он не может быть назван; вы не называете его, не можете о нем говорить, не можете к нему прикоснуться. Вы можете только смотреть. Индусы и прочие говорят то же самое, но по-другому. Христиане споткнулись на слове «Иисус», на этом образе, и они никогда не доходили до источника.