Мераб Мамардашвили - Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

Мировые линии есть линии, объединяющие временоподобные точки (через которые пробивает трансцендирующее напряжение). История науки должна (ковариантно) перестраивать в космосы совокупности утверждений и описаний, содержания которых отнесено к бесконечному, одному универсуму.

Идеальный «мир сущностей

Есть расположение отношения между готовым миром сущностей, законов и смыслов предполагаемым абстракцией логической бесконечности) и реальными историческими индивидуальными явлениями знания, где (то есть в этом отношении) событие-явление знания пойдет скорее по касательной к области сущностей (а не в ней), будет давать боковую, трансверсальную развертку или, если угодно, эволюцию (которую я должен, фактически, называть сдвиговой) и будет выбирать из области сущностей (преобразуя ее) как сетка Мёбиуса. Из анализа этой конфигурации соотношения логической абстракции бесконечности (или линейной асимптотичности понимания) и реальной феноменологической конституции можно видеть, что задача синтеза времени в том, чтобы сделать далекое (то, на что нужна невозможно большая последовательность шагов и «охватов») близким (то есть примерно симультанным, конечным куском бесконечности, зримо данной или обозримой завершенностью смысла — ведь в каждый данный момент есть, установилась в тысячах непроглядываемых осколках истина, например, обо мне здесь), иначе нет «одного пространства», то есть это и есть «одно пространство» в моем смысле [48]. Мир как бы втягивается, всасывается в этот интервал (интервал «понимательной вещи» как топоса опыта мышления всего мира — напоминаю, что все эти термины находятся вне классического разделения и противопоставления тела и души, вещи и идеи, мира и человека!). Но втягиваясь здесь, он в другую сторону вытягивается — в инопространственность, куда нет доступа, опыт или информация из которой (при конечной ее скорости, скажем условно) «загорожен» понятым или понимательным в первом пространстве [49]. Поскольку субъективные данные нельзя сделать не бывшим или обратить и следы нестираемы (и поскольку развертка этих эклюзий в идеальный мир не ждет «истинного» понимания), то не может быть речи об абсолютной истине и наглядном синтезе и детерминизме «приближения» к истине или сложения истин. Ждать нельзя — цейтнот. Это время, которого нет (со знаком минус). А время как схема, как трансверсально стоячее время на место этого — со знаком плюс (отрицания нужно иметь, уже начиная с состояния). Чтобы придти из другого, далекого пространства, нужно время (versus волна фиксированного «настоящего момента», идущего как бы в будущее, готовое и ожидающее лишь быть познанным). А в силу конечности (или цейтнота бесконечности) за это время движение в опыте понимательного вещественного монтажа, необратимая запись им (versus актуализируемое каждый раз бесконечное видение скрытой силой «третьего глаза»), превращение времени в формальное «как» состояния. Целостность перехода, неделимость последнего. Эта его неделимость и само его возникновение необъяснимы в рамках детерминистического описания. И когда Эйнштейн говорит, что в конечном счете всякое измерение и наблюдение основаны на пересечении в точке времени и пространства двух событий (ср. § 96, 60), то все же возникает вопрос: где происходит событие измерения и наблюдения? Где наблюдаемая молния, где наблюдаемая звезда? И одна ли и та же точка пересечения (или топология меняется от точки к точке)? И что относится к зависимому происхождению в осознаваемом наблюдении и что к свободному явлению с его (смещенным) топосом? И будет ли свободное явление двигаться в поле внешнего трансцендентного взгляда? Может быть, этот мир (комплицированный во внутреннем взгляде и, так сказать, экранированный) мы не видим; наоборот, мы видимы в нем в качестве одного из объектов, ведь говорим же: «символы смотрят на нас» или «понял ли бы дикарь наш вопрос?» Но мы проскакиваем эти миры и живем в верхних этажах рефлексивных эквивалентов, протянутых по всей плоскости 3-х прилеганий. В примере Швырева пробную палку опускаем в пруд, заселенный существами и являющийся их замкнутым миром. Как им увидеть себя? И что они скажут о палке? (И то и другое связано). Она для нас неизвестный объект их мира, объект, информативно различенный в их времени-пространстве, и как пойдет реакция, неизвестно, ибо она вовсе не задается известными нам свойствами «стимула» (палки, ее связи с нами, с нашим надпрудным миром, с действиями в нем, нашими знаниями об устройстве этих существ как существ нашего мира и тому подобного — всем, что по смыслу содержит появление палки в поле зрения и что можно было бы прочитать в этом появлении), а задается их временем-пространством (поэтому не можем прослеживать непрерывно и со сколь угодно большой степенью детализации) — ведь что, если они раскалывают мир на трансцендирующем напряжении, на грани миров? Свободное явление не будет двигаться в пространстве «выполнения предельно понятого» (как если бы оно знало дальние законы) — versus всякое объективистское реактивно-стимульное понимание психики и сознания. Оттуда, там пробивание пульсации через «здесь и теперь» («здесь и теперь» наблюдения палки, казалось бы, общего и нам и им). Если б не было этого, то был бы один мир. Но не было бы знания, о мире ничего нельзя было бы сказать. В пульсационной каузальности, запрокидывающейся в прошлое, чтобы «здесь и сейчас» пробилась бесконечная длительность свободного действия или явления, действует закон: чтобы отключить прошлое (в смысле: выпасть из непрерывного зависимого действия и возникновения), надо пребыть (= создать, чтобы понять), то есть довести, довершить смертью это прошлое — тогда можно каузально повлиять на будущее. Но выпрыгивание то, раскалывание мира (при котором вещественные «понимательные субституты» знания или опыта мира и образуются) самопричинно. Квант свободного действия. Постоянство состояния. Его пространство и время (как вещественно организованный символами состояния топос — формальное «как» квазивещественных структур). Состояние — это значит смотрение откуда то (то есть феноменальность — первая абстракция в анализе события, оно = событие-феномен, а затем его связность — состояние; но, господи, я никак не могу выразить эту феноменологическую абстракцию — смотреть «откуда»; «через», «сквозь», «на»…!). Сделать прошлым (иначе абсолютно неорганическое будущее, в котором все перевернется как результат неовладения прошлым). Например, обращаясь в нулевых точках пульсации к субъективным основаниям знания, мы довершаем субъекта, извлекаем наблюдателя (то есть в эволюционном смысле убиваем его как форму; чтобы возникла новая, другая должна умирать). Нуль — запрет переходов (и связанных с ними процессов порождения и разрушения). К будущему, к проблеме предсказуемости, про- гностичности свободных явлений [которые как события стоят в ином отношении к прошлому и будущему, предполагают иной способ наложения зависимостей на будущее или независимости от него (в законах физических явлений: как бы ни пошло дело, при условии Z из предшествующего состояния X всегда будет состояние Y), то есть имея в виду знания как события-реальные явления, — а не идеальные, ментальные сущности, одетые в логические знаковые структуры, — такие же, как любые другие реальные явления: исторические акции, поступки, исполнения личностной жизни и тому подобное].