Игорь Беляев - Древнеарийская философия том 1 и том 2

Однако, ключ к победе заключался в разумном сочетании линейной и ударной форм. При отходе же от оптимального соотношения, каждый раз определяемого сообразно специфике ситуации, победа достигалась не всегда.

Видимо, самым характерным примером злоупотребления ударной формы в момент господства ударного характера в ущерб её линейным элементам, давшего самые печальные последствия, была состоявшаяся в 216 г. до н. э. битва при Каннах. В ней римская армия была разгромлена армией Карфагена, уступавшей римлянам даже численно.

Римляне, имея численный перевес в 2 (два) раза над карфагенянами, но, уступая им в численности конницы, применили в битве при Каннах глубокое и монолитное построение своей пехоты. Столь же малоподвижное, как и фаланга, оно не дало им возможности реализовать своё численное преимущество в ходе боя.

Наличие же конницы у карфагенян придало им подвижность и решило исход битвы. Армия Карфагена и его союзников, сделав ставку на линейную форму, была выстроена длинной линией в виде выгнутой вперёд подковы.

Подобный подход позволил скрыть намерение окружить римлян и без труда произвести его в самом начале боя. Внезапность окружения нарушила монолитность римского строя, что и предрешило победу карфагенян.

Следует подчеркнуть, что линейная форма, как того и следовало ожидать, и в данном случае продемонстрировала свою слабость перед ударной формой. Несмотря на тотальное окружение, третья часть римской армии смогла прорваться сквозь кольцо карфагенян и их союзников, и даже оторваться от преследования и вернуться в Рим.

Доминирование конницы. В ходе своих экспансионистских устремлениях римляне столкнулись с народами Востока, имевшими в своих армиях многочисленную конницу при практически полном отсутствии пехоты. По причине большой подвижности конницы по сравнению с пехотой поначалу столкновения с такими армиями нового типа для римлян, особенно в начале войны с Парфией в I в. до н. э., оказывались крайне неудачными.

Как и у всех кочевых племён того времени, тактика парфян заключалась в использовании конных лучников, завязывающих бой на как можно более широком фронте с целью расстройства противника, лучше всего, путём его окружения. Если обозначался успех, то для его развития конной массой, вооружённой пиками и мечами, наносился фронтальный удар по надломленному или даже уже сломленному противнику.

Со временем, одевшись в железные панцири, идя в атаку широким фронтом или «лавой» , имеющей достаточные промежутки между всадниками для свободы их действий, конница сразу же снимала пехотный строй противника, а потом секла бегущих. При неудачно натиске всадники предпочитали, используя свою манёвренность, отрываться от противника и вновь строиться для следующей атаки.

Дело в том, что пехотинец в рукопашной схватке сильнее стоящего всадника. Он компактнее, более манёврен и может доставать до таких уязвимых мест лошади, как её живот и ноги, которые почти никогда не защищались доспехами.

Иначе говоря, конница оказывается неустойчивой в момент потери своего наступательного напора, что особенно часто случается после неудачных атак. В такие моменты конница, не успевая перестроиться, становится очень чувствительной для удара во фланг и тыл, но, чтобы использовать данный недостаток конницы, в те времена нужно было иметь адекватное количество своей конницы, а её у армий осёдлых народов не было вообще или было очень мало.

Именно по причине своей неустойчивости в момент остановки коннице для успеха нужен манёвр, и она никогда не показала высоких боевых качеств в стеснённых условиях, таких, как, например, ущелья, овраги, леса и узкие улочки средневековых городов. И, даже на уровне стратегии, сталкиваясь с упорным сопротивлением, кочевники, используя свою мобильность, предпочитали обходить противника и, устраивая глубокие рейды по его тылам, именно так достигать победы.

Относящиеся к линейной форме боевого столкновения тактические приёмы конницы обычно не оставляли никаких шансов на спасение малоподвижной пехоте, лишённой поддержки своей конницы. Как следствие, в тактике боевых столкновений достаточно быстро стала господствовать линейная форма.

Впрочем, были и другие причины смены цвета времени. Уже тогда пехота довольно сильно зависела от снабжения, хотя, с современной точки зрения его уровень представляется примитивным.

Иное положение дел демонстрировали армии кочевых народов, в силу привычки своего довольно примитивного быта могущие почти всегда автономно обходится местными ресурсами. При фактически полном отсутствии линии фронта, создать который тогда не могли жалкие зачатки линейных элементов в стратегии, не встречая действенного сопротивления, они проходили глубоко в тыл армий осёдлых народов, зачастую без труда достигая их жизненно важных центров.

Благодаря своей мобильности кочевники, не распыляя силы, могли держать в напряжении значительные территории. И ещё долгое время как род сухопутных войск конница не знала себе равных, ибо действенных и эффективных средств борьбы с таким неуловимым противником, кроме содержания достаточного числа своей конницы, тогда не имелось.

В результате, пехота, хотя и оставила за собой функцию опоры боевого порядка, перестала вести наступательные действия. Отказываясь от тяжёлого вооружения в виде мячей и копий, она всё больше тяготела к использованию метательного орудия, и потому уже во II в н.э. «боевой порядок римской армии возвратился к фаланге, но теперь этот строй больше был пригоден для обороны, чем для наступления» 140.

Однако, и тут деградация пехоты не остановилась, и скоро ей стали доверять только всевозможные вспомогательные роли, не связанные напрямую с ведением боевых действий, типа несения караульной службы или службы охранения. Линейная форма боевого соприкосновения стала общепринятой и вскоре превратилась в догмат.

Пехота как самостоятельный род войск начала исчезать в Европе с самого начала Средневековья. К началу XI в. она полностью исчезла даже у осёдлых народов, а в Европе такими, кроме венгров, давно были уже все.

И только в русских ратях пехота продолжала играть достаточно существенную роль на поле боя. Данный нюанс объяснялся пересечённым характером местности и невозможностью, даже при всём желании иметь столько же конницы, как и кочевые соседи, а также устойчивостью пехоты.

Создание же непрерывных линий обороны, как показала практика, было неэффективным. Кроме ограничивающего фактора их дороговизны, оно не давало нужного эффекта в силу слабости почти любого её участка.