Христоф Зигварт - Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

8. Математическая необходимость часто принимается как наиболее совершенный тип того, что мы обозначаем как необходимость. «Тем же самым образом, как из природу треугольника следует, что его углы равны двум прямым», – это постоянный пример Спинозы для реальной необходимости возникновения действия из его причины. Здесь не место исследовать сущность математического познания и решать вопрос, есть его необходимость логическая или реальная. Но из предыдущего, во всяком случае, ясно, что в существе математических объектов с самого начала, конечно, кроется то постоянство и непрерывность, благодаря которым они всегда имеются налицо в том же самом виде, и на этом основании всякое единичное имеет значение общего, так как в действительном наглядном представлении оно может быть повторено одинаковым образом. Тогда как у реальных объектов мы сперва должны еще отыскать то, в чем они постоянны, и выделить это из случайных и сменяющихся соединений. Пространство и множество, наше наглядное представление о пространстве и наш счет суть, в конце концов, конечно, нечто данное, но мы при этом уверены в абсолютной неизменчивости этих элементов.

9. То, чего хотят коснуться наши общие суждения , есть не что иное, как эта объективная необходимость , что с субъектом связаны определенные свойства или что с определенными свойствами, деятельностями и отношениями стоят в связи другие свойства, деятельности и отношения, и только там, где мы убеждены относительно этой необходимости, безусловно общее суждение является оправданным. «Всякая материя тяжела», «То, что есть материя, есть необходимо тяжело», «К сущности материи принадлежит быть тяжелой»-все это равнозначащие суждения. Связь предиката с субъектом является необходимой благодаря природе субъекта, предикат реально является единым вместе с существованием субъекта. «Всякое брошенное тело описывает параболу», «Брошенное тело необходимо описывает параболу»-тут опять-таки имеется в виду высказать одно и то же. Общее суждение заключает в себе одну только причинную необходимость действующих по неизменным законам сил.

Там, где такое суждение отрицается, – там отрицается необходимость и говорится, что субъект может быть также и без предиката. Традиционное учение выражает это при помощи частного суждения «Некоторая материя не тяжела».

10. Там, где общие суждения выражают существенные предикаты вещей, – там они совпадают с объяснительными суждениями и логическая необходимость суждения встречается с высказанной в суждении необходимостью вещи. Ибо в то время как объяснительное суждение, указывая содержание представления, все же бросает вместе с тем взоры на вещи, соответствующие этому представлению, – оно приобретает реальное значение, раз в представление включено нечто устойчивое и неизменяющееся, что необходимо дано вместе с существованием определенного субъекта или определенных субъектов, раз представление, следовательно, соответствует существу вещей. Объяснительное суждение «вода жидкая» выражает только содержание представления о вещи, которая схвачена в определенных случайных состояниях. Но оно не касается сущности того вещества, которое мы называем водой, так как в нем имеют место и твердое, и парообразное состояния, «быть жидким» не принадлежит к его сущности. Суждение «вода есть соединение кислорода и водорода» является в одно и то же время и объяснительным, и выражением сущности. Стремление привести то и другое в полное согласие господствует над той задачей, которая стоит перед дефиницией.

Возможным в полном смысле является лишь то, что как проявление свободных субъектов изъято из области необходимости. Там, где в области необходимого речь идет о возможности, – там это может происходить только таким образом: или вещи в мыслях изъемлются из временного течения своего действительного существования и тем изолируются от условий своего действительного бытия, дабы можно было те предикаты, которые принадлежат им в действительности лишь одновременно, изобразить все же обоснованным в их пребывающей сущности; или же часть условий рассматривается изолированно, от которых зависит действительность высказанного в суждении. Если в последнем случае имеет место незнание условий, то суждение об объективной возможности переходит в субъективную возможность предположения и тем самым в выражение неуверенности.

Суждение «возможно, что А есть В » стоит в противоречивой противоположности к суждению «необходимо, что А не есть В »; суждение «возможно, что А не есть В » стоит в противоречивой противоположности к суждению «необходимо, что А есть В ».

1. Исследуя многосмысленное выражение «возможный», мы прежде всего различаем возможность «быть в таком-то виде», которая высказывается относительно субъекта, от возможности его существования. Первая высказывается в суждениях « А , возможно, есть В », « А может быть В »; последняя – в суждениях « А возможно», « А может быть». Первые суждения в свою очередь могут быть высказываемы отчасти относительно единичного как такового, так что их субъектами являются определенные вещи (свойства, деятельности, отношения определенных вещей), отчасти относительно мыслимых общими субъектов.

2. Если о единичном высказывается «иметь возможность, быть в состоянии», то высказывание это имеет свое первоначальное место и свое полное значение при предположении свободных субъектов, которые как таковые обладают силой делать различное, но сила эта у них применяется только по повелению воли и на основании выбора, что нечто следует делать или не делать, делать так или иначе.

Мысль о различных деятельностях предшествует, и лишь воля в состоянии осуществить эти деятельности. Какие деятельности будет она осуществлять – это зависит от решения, которое ни извне не является необходимым, ни внутренне не есть необходимое следствие прежней действительности. Этой свободе, с одной стороны, противостоит не-возможность (Nicht-können), когда воле недостает реальной причинности осуществить мыслимое; с другой стороны, ей противостоит долженствование (das Müssen), когда отрезан выбор и необходимость предписывает путь деятельности. Но не-возможность (Nicht-können), строго говоря, есть лишь другая форма долженствования (das Müssen) – долженствования неисполнения.

3. Отношение свободного субъекта к тем деятельностям, между которыми он должен делать выбор, обнаруживает бросающееся в глаза сходство с отношением судящего субъекта к различным гипотезам, из которых ни одну он не находит необходимым утверждать или отрицать. Здесь, как и там, проектируемый в мыслях акт, действительное выполнение которого еще не имело места; здесь, как и там, вопрос «что должен я делать?». Но в то время как акт утверждения или отрицания может наступить лишь там, где обнаруживается необходимость, и тем самым он оказывается изъятым из области свободной деятельности, – в этом последнем случае именно недетерминированная и произвольная деятельность осуществляет одну из мыслей и тем самым отказывает в действительности другой. Речь идет здесь не о метафизической истинности этого взгляда, а о тех предпосылках, которые в этой области определяют мысль о возможном. В то время как там различные гипотезы не могут стать действительными суждениями и, пока предстоит выбор, суждение невозможно-здесь, в воле, кроется способность к осуществлению, которая ко всем относится одинаково и тем самым позволяет им казаться реально возможными. Так, мы говорим о реальной возможности какого-либо проекта, плана, когда мы убедились, что все условия его осуществления находятся в нашей власти и осуществление его зависит только еще от нашего хотения.