Чарльз Талиаферро - Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

Данный нам мир открывает нам столь неизмеримое поприще многообразия, порядка, целесообразности и красоты независимо от того, прослеживаем ли мы их в бесконечности пространства или в безграничном делении его, что даже при всех знаниях, которые мог приобрести о них наш слабый рассудок, всякая речь перед столь многочисленными и необозримо великими чудесами становится бессильной, все числа теряют свою способность измерять и даже наша мысль утрачивает всякую определенность, так что наше суждение о целом неизбежно превращается в безмолвное, но зато тем более красноречивое изумление. Повсюду мы видим цепь действий и причин, целей и средств, закономерность в возникновении и исчезновении, и так как ничто не приходит само собой в то состояние, в котором оно находится, то это всегда указывает на какую-нибудь другую вещь как на свою причину, которая в свою очередь необходимо вызывает такой же вопрос, так что все и вся должно было бы погрузиться в пропасть небытия, если бы мы не признали чего-то, что, существуя само по себе первоначально и независимо вне этого бесконечного [ряда] случайного, поддерживало бы его и как причина его происхождения обеспечивало вместе с тем его сохранение. Сколь великой должна мыслиться эта высшая причина (в отношении всех вещей в мире)? Мы не знаем всего содержания мира, еще менее можем мы определить его величину, сравнивая его со всем, что возможно. Но если уж мы нуждаемся в последней и высшей сущности в отношении причинности, то что мешает нам поставить ее по степени совершенства сразу выше другого возможного? Мы легко можем достигнуть этого, правда лишь в виде неясных очертаний абстрактного понятия, если представим себе все возможное совершенство соединенным в нем как в некоторой единой субстанции; это понятие отвечает требованию нашего разума иметь минимальное число принципов, оно не заключает в себе противоречий, эта идея благоприятствует даже расширению применения разума в опыте, указывая на порядок и целесообразность, и решительно нигде не противоречит опыту [536].

Но несмотря на очевидную симпатию к аргументу от замысла, Кант утверждает, что в наилучшем случае этот аргумент доказывает существование великого зодчего мира, а не всемогущей, всеведущей и совершенной сущности:

…Самое большее, чего может достигнуть физикотеологический аргумент, – это доказать существование зодчего мира, всегда сильно ограниченного пригодностью обрабатываемого им материала, но не творца мира, идее которого подчинено все; между тем для великой цели, которая имелась в виду, а именно для доказательства вседовлеющей первосущности, этого далеко не достаточно. Если же мы захотели бы доказать случайность самой материи, то нам пришлось бы прибегнуть к трансцендентальному аргументу, между тем именно этого желательно было избегнуть здесь [537].

Нельзя не заметить, что этот вывод все же слишком категоричен. Как пишет Аллен Вуд: «Трудно отрицать, что если есть необходимо существующая причина мира и разумный творец его порядка, то результат был бы важен с философской точки зрения, даже несмотря на то, что нельзя было бы показать, что эта сущность есть ens realissimum» 35. В настоящей главе мы еще вернемся к воззрениям Канта на замысел, когда будем говорить о его понимании истории.

Кант предлагает интереснейший набор аргументов, так называемых антиномий (буквально – «противоречие в законах»), чтобы обосновать свой тезис о несостоятельности традиционной метафизики. Давайте рассмотрим их в следующем разделе.

Кант утверждает, что разум производит следующие пары пропозиций, которые он определяет в терминах тезиса и антитезиса. В результате получаются четыре пары антиномий, состоящих из доказательства пропозиции и ее отрицания. Предполагается, что здесь традиционная метафизика (иногда называемая трансцендентальным реализмом) неизбежно приводит к противоположным заключениям. Отрицая трансцендентальный реализм, Кант стремится обосновать трансцендентальный идеализм.

(1) Тезис: Мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве.

Антитезис: Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен и во времени, и в пространстве.

(2) Тезис: Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей, и вообще существует только простое или то, что сложено из простого.

Антитезис: Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире нет ничего простого.

(3) Тезис: Причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность.

Антитезис: Нет никакой свободы, все совершается в мире только по законам природы. [538]

(4) Тезис: К миру принадлежит или как часть его, или как причина безусловно необходимая сущность.

Антитезис: Нигде нет никакой абсолютно необходимой сущности – ни в мире, ни вне мира – как его причины [539].

Каждая из антиномий имеет определенное отношение к философскому осмыслению религиозной веры. Первая, третья и четвертая антиномии связаны с теизмом. Первая касается теистических притязаний на creatio ex nihilo. Одни теисты считают, что мир имеет начало, тогда как другие теисты и натуралисты опровергают это. Третья антиномия связана со спором о свободной воле, который, безусловно, стал важным фактором в дискуссиях о проблеме зла, совместимости свободы и божественного предведения, а также о промысле Божием. Четвертая касается онтологического аргумента и затрагивает вопрос о том, был ли мир сотворен. Вторая не имеет непосредственного отношения к теизму, хотя она, несомненно, повлияла на две философские концепции Бога, описанные выше (концепции Конвей и Лейбница, рассмотренные во второй и третьей главах соответственно).

Кант использует антиномии, чтобы выразить свое понимание проблемы традиционной метафизики, нацеленной на описание и объяснение вещей в себе. Так, в случае первой антиномии Кант полагает, что мир в себе как целое не является ни конечным, ни бесконечным. Нам доступен только феноменальный мир, оформленный нашим собственным познанием, но не мир в себе. Итак, в отношении первой антиномии Кант утверждает, что отвергнуть нужно как тезис, так и антитезис. Нашим познавательным способностям мир в себе не доступен – им доступны только сами формы познания. Кант отводит антиномиям почетное место движущей силы его критики традиционной метафизики. «Не исследование бытия Божьего, бессмертия etc. было моей отправной точкой, но антиномии чист[ого] раз[ума]. “Мир имеет начало – он не имеет конца” etc. – до четвертой: “Человеку присуща свобода – у него нет никакой свободы, а все в нем природная необходимость”. Вот что, прежде всего, пробудило меня от догматического сна и побудило приступить к критике разума как такового, дабы устранить скандал мнимого противоречия разума с самим собой» [540].